– Почему его не спасают? Где ваши хваленые лекари?! – возмутилась я, опускаясь на колени у головы орка. Прикоснуться к командиру я не посмела.

– К сожалению, к обозу приписано всего три лекаря, и ни у одного из нас не хватит целительной магии и навыков, чтобы справиться с такими ранениями, – пояснил мальчишка, который сопровождал меня к командиру.

– У меня мало времени, Барбра, – Тун был еще в сознании и явно торопился сказать что-то важное. – Ты – единственная из моего народа, кто может выполнить мое поручение.

– К-какое поручение? – запнулась, насторожилась я.

– Ты должна взять мои мечи, мое вознаграждение и доставить все это главе рода Ор-Тунтури… Ты расскажешь моим родным о том, где и как я погиб.

– Н-но я… – тут же попыталась возразить командиру, – даже не знаю, где живет твой род, и мне не приходилось никогда приносить такие ужасные вести! Я не знаю, как я смогу такое произнести!

– Ты сможешь, Барбра. Это долг чести для любого орка, ставшего свидетелем гибели боевого товарища…

– Но есть же орис Ор-Сквири! Он наверняка лучше справиться с таким поручением!

– Он не сможет… Ему предстоит вместо меня сопровождать следующий лекарский обоз.

Ор-Тунтури захрипел как-то особенно громко, и мне показалось, что он сейчас, на моих глазах, испустит дух. Привязаться к мужчине я толком не успела, но все равно что-то в моей груди болезненно сжалось. Одновременно стало стыдно за себя: я что – собираюсь отказать умирающему в последней просьбе? Фу! Не ожидала от себя такой черствости и черной неблагодарности! Он-то обо мне заботился, как и положено хорошему командиру.

– Поверь, Барбра, если бы я мог – я ни за что не уступил бы тебе эту честь! – оказывается, пока я препиралась с Туном, Ор-Сквири тоже пришел, чтобы проводить своего старшего товарища в последний путь. – Почему ты снова пытаешься уклониться от того, от чего не посмел бы отказаться ни один наемник?

Ой! Неужели я выдала себя?! Мне ни в коем случае нельзя показать, что я не такая, как они, что я ничего не знаю об этих орочьих традициях и долгах…

– Я не отказываюсь, Тун! – поймав взгляд умирающего, горячо заверила я. – Мне просто казалось, что орис Ор-Сквири больше достоин такого доверия…

– Хорошо… ты и правда не могла знать, что у него будет другой долг чести – завершить мое дело… – теперь Тун уже не хрипел, а едва слышно постанывал, а слова у него и вовсе выходили почти беззвучными, но мне как-то удавалось прочесть их по его губам. – Мой род живет в Южном округе Олифгруфа. Главное, доберись туда, а там тебе любой подскажет, где искать дом главы рода.

– Почту за честь известить твой род о твоей славной гибели, орис Ор-Тунтури, – смиренно и почтительно склонив голову, произнесла я.

– Теперь я спокоен… – прохрипел орк и… перестал дышать.

Я сидела подле него на коленях и не знала, что мне делать дальше.

– Прощай, друг и командир, – присев рядом со мной, Ор-Сквири протянул руку и опустил веки командира, потом положил на каждый глаз по аргу. Серебряные монеты были довольно большими, тяжелыми и полностью заслонили глазницы усопшего. – Вставай, Барбра, и следуй за мной. Я должен отдать тебе мечи командира и его мешок с монетами.

– Мне бы еще свою экку отыскать, – промямлила я неловко.

– Не волнуйся. Твою дубину найдут и принесут другие солдаты. Тебе не обязательно возвращаться на поле боя.

Это была хорошая новость.

В полутьме, в горячке боя, я почти не видела ни ран, ни крови, и это, похоже, спасло меня от естественных проявлений страха и отвращения в виде тошноты и рвоты… Хватит с меня того, что видела, как умирал Тун. Удивительно, что я не потеряла сознания прямо здесь, возле его уже начавшего остывать бездыханного тела.