Уже привычная злость, боль и отчаяние захлестнули Пен, когда, наклонившись к дочери, она прошептала:

– Тише, Гарриет! Ты мешаешь мистеру Райту и другим прихожанам.

Именно из-за Верити Пен нужно как можно скорее вытащить Гарриет из приюта для вдов и сирот.

Пен носилась с мыслью выйти за Годфри едва ли не с весны, когда он приехал в деревню. Ей страшно надоело делить кров со множеством женщин, хотелось, чтобы Гарриет росла в настоящей семье. А когда порог приюта переступили Верити и ее мать Розамунда, ее решимость в отношении Годфри окончательно окрепла.

Она пыталась Верити оправдывать: новым девочкам часто непросто прижиться в приюте. Да, Верити и Розамунде здесь всего месяц, но каждый следующий день был хуже предыдущего. Верити настраивала против Гарриет остальных девочек.

Каждый подавленный смешок, каждый грубый шепот бесили Пен, а обиженное и растерянное выражение лица Гарриет разрывало ей сердце.

Однако до вчерашнего утра Пен держалась изо всех сил, пока не услышала, как Джулиет Уокер, лучшая и единственная подруга дочери, сказала Гарриет, что Верити запретила с ней играть.

От этого воспоминания у Пен до сих пор вскипает кровь, даже в церкви.

И она могла поклясться, что сегодня утром еще что-то произошло. Гарриет была сильно расстроена, когда выходила из приюта, чтобы идти на службу.

Голубые, тот-в-точь как у нее, глаза Гарриет горели.

– Мама, Верити дергала меня за волосы, – гневно прошептала она.

Пен не удержалась и оглянулась на Верити.

Верити самодовольно усмехалась.

«Противная маленькая чертовка! Я тебе…»

Нет.

Пен заставила себя глубоко вдохнуть. Как бы ей ни хотелось надрать Верити уши, Верити лишь девочка – гадкая, коварная, но девочка.

– Может, она не специально? – спросила Пен.

Да. Но ни она, ни Гарриет в это не верили.

Гарриет помрачнела.

– Нет, специально. Она…

Пен дернула Гарриет за руку, поймав осуждающий взгляд Годфри. Всякий раз, когда преподобный сердился – слишком часто, к сожалению, – он раздувал ноздри и морщил нос, словно вдохнул смрад свиней фермера Смита.

– Потом поговорим. А сейчас внимательно слушай мистера Райта.

Гарриет нахмурилась, недовольно вытянув нижнюю губу, но язычок, слава богу, прикусила.

Пен немного расслабилась и снова обратилась к Годфри. Он посопел и загнусавил проповедь.

Нет, говорил он проникновенно, интересно, серьезно…

О, зачем притворяться? Проповеди Годфри позволяли отвлечься и унестись мыслями куда угодно.

Пен сделала серьезное лицо. В двадцать семь лет она прекрасно научилась прятать скуку под нужной маской – и думать о своем. Даже заставь она Годфри сделать ей предложение сегодня, три недели им придется ждать оглашения возражений. Гарриет не может страдать так долго. С Верити необходимо что-то делать.

Пен после случая с Джулиет Уокер пожаловалась Джо. Приют – детище Джо, и она его полная хозяйка. Однако Джо – чертова святая – посоветовала проявить терпение и понимание, подставить вторую щеку.

Ну уж нет! Речь идет о Гарриет. У Джо детей нет, и ей не понять яростное желание Пен защитить Гарриет. Ради дочери она бросится на самого принца-регента.

«Если потребуется, я даже пригрожу уйти с работы».

Пен напряглась. Раньше эта мысль не приходила ей в голову.

«Я и правда смогу уйти?»

Под ложечкой засосало. Приют стал соломинкой, за которую Пен ухватилась, когда река жизнь грозила унести ее и Гарриет в открытое море. Не расскажи ей о приюте на следующий день после смерти тети Маргарет подруга тетушки миссис Симпсон, Пен с восьмимесячной дочуркой спала бы под забором.

Но и для приюта ее появление оказалось благом. Она понимала в сельском хозяйстве – отец пил, и на плечах Пен лежали заботы о ферме. Она управлялась с садом и полем, возрождала заброшенный хмельник. Пен вместе с товаркой по приюту Каролиной Андерсон решила заняться пивоварением, поддерживая Джо, постоянно нуждавшуюся в деньгах на приют, и результат превзошел самые смелые ожидания.