Итого ОД: 0/20

Очнулась Кора со страшной головной болью и без сил. На ее руках вдавливали кожу ржавые наручники. А во рту ощущался противный привкус от грязной материи, заменяющей кляп.

Рядом лежал хорошенько избитый Киря, его лицо было покрыто синяками и залито кровью. Изо рта также торчала не свежая ветошь, похожая на использованную половую тряпку. Над ребятами горой мышц возвышался офицер в немецком черном парадном мундире. Криво ухмыляясь, он похлопывал длинным стеком по руке, затянутой в кожаную перчатку. Его угрожающая улыбка не предвещала ничего хорошего.

– Поппалис, калупчики? Счас ми вас пудем немного питать, пока ви не есть каварить, а потом много-много упивать!

В ответ Киря сильно завозился и замотал головой, делая бесполезные попытки освободиться.

– Шнапс! Этот швайне желает каварить, освоподи ему пасть. Осторожьние, он кусайется.

Пока солдат с ником «Шнапс» вынимал тряпку изо рта Кирилла, неистово мотающего головой, офицер встал напротив девушки и приподнял ее лицо концом стека, уперев его в подбородок.

– А ти очень караша! Гут! Я видеть по твой одиежде, ти мньёго шагать и нас дольго ждать. Я желать оправдать твои надиежда, доставлять тебе утовольствие! Шнапс! Этот фройлян отвести в мой кубельваген. Я лично пуду ей спрашивать, гиде есть она хранит свой военная тайна! – взрыв хохота последовал за шуткой офицер,а со стороны стоявших рядом откормленных молодчиков.

Ее грубо поставили на ноги и направили в нужном направлении, вслед подталкивая дулом автомата. Остатки ветоши, выскользнув на землю, освободили орган речи Кири. И он с омерзением начал сплевывать спутавшиеся комки ниток и волос, но противный привкус твердо укоренился на языке. Немного помучившись и осознав тщетность своих попыток очиститься, парень стал изливать грязь с языка на немцев.

– Вашу мать! Немчары гребаные, вы совсем охренели, с жиру скоро лопнете! Только толпой и можете нападать, а один на один – кишка тонка. Ты, придурок фашистский, давай со мной сразись! – яростный взгляд Кирилла вонзился в офицера.

– Ти плёхой малчик, ти каварить не те слова! За это пудешь получать от нас... Как это по рюсски? Пи-пи-пидурей? – стек наотмашь хлестнул по лицу связанного красноармейца.

Багровый след пересек лицо. Киря дернулся от удара, стукнувшись затылком о ствол дерева, и сморщился от дополнительных страданий.

– Бистро каварить мине цель твой поездка по дорога на норд! Ти меня слишеть, сченок?

Стек в руке, облаченной в черную перчатку, вновь резко поднялся и полоснул по лицу. Затем немец оценил молчание Кири за нежелание отвечать и еще несколько раз наотмашь хлестнул своим орудием пыток.

– Джед, объясни этот швайне, что на мои вопрёсы надо отвечайт бистро и тёчно!

Вместо услужливого Шнапса, укладывающего Карину на заднее сиденье армейского джипа, из окружающих оккупантов вышел вперед рыжий громила с волосатыми руками, выделяющимися из-под закатанных рукавов френча. Ловким движением, закинув автомат за спину, он поклонился командиру и громыхнул:

– Яволь, герр официер!

В следующий миг он пнул Кирю в живот ногой, обутой в здоровенный начищенный до блеска сапог. От удара парня впечатало в дерево и сломало пополам.

– «Персонаж «Кирюха» получил травму средней тяжести, множественные переломы ребер, критическое повреждение, -12 Очков Действия, дебафф на использование любого оружия 12 часов», – сообщил Системный голос, информирующий всех присутствующих мысленно об изменениях в боевых логах.

– О, майн гот! Джеди, ти есть глюпый больван. Мине надо, читоби он каварить, а не молчать. Теперь он нам не нюжен, пусть Дип прокачайт на нем свой навик штюрмовика. В общием, растреляйт!