Власин исподтишка поглядывал на Егорыча и улыбался чему-то своему, затаенному, не высказанному до сих пор. Егорыч повернулся к нему.

– Чего лыбишься, Сашок?

– Да так, настроение хорошее.

– Нет, брат, когда хорошее настроение, так не лыбятся.

– А как лыбятся?

– Не так. Это ты чего-то задумал!

– Верно. Я думаю, Егорыч, ты хороший мужик… и жаль мне…

– Чего тебе жаль?

– Что такие как ты… и как я, уходят. Печально!

– Другие придут.

– Придут. Но именно, что другие. Может, лучше нас, а может…

Егорыч тяжело вздохнул и отмахнулся.

– Пойдем отсюда, Сашок. Что-то устал я сегодня.

Но Власин упрямо покачал головой.

– У нас тут с тобой одно дельце есть, Егорыч. Я тебе сюрприз приготовил. Ты уж, прости, брат, что сразу не сказал. Но тогда это уже был бы не сюрприз. Понимаешь?

Егорыч на всякий случай вежливо улыбнулся и настороженно посмотрел на полковника Власина. Саша потянул его за руку, и они побрели в сторону террариума. Холодный, сырой дух проник под пиджак, рубашку, штаны и даже в сандалии. Егорыч поежился. Было темно, безлюдно, гулко.

– Ну, чего? – тревожно и строго спросил он. – Где твой сюрприз?

Власин улыбнулся и подтолкнул Егорыча к огромному пустому аквариуму, на стекле которого, слева, в углу, была надежно приделана табличка с длинным текстом на французском языке.

– Вот, – сказал он.

– Что «вот»? – сердился Егорыч. – Сюрприз, говорю, где?

– Это и есть сюрприз!

Егорыч завертел головой во все стороны, но увидел в нескольких шагах от себя только двух мужчин: один был одет в зеленый рабочий комбинезон, а второй – в черный строгий костюм. Они о чем-то вполголоса спорили, причем тот, что в костюме, сердился, нервничал, а тот, что в рабочем комбинезоне, оправдывался, что-то горячо отрицал.

– Чего это они? – спросил у Власина Егорыч.

– Да ничего! Этот, видимо, директор, а второй работник. Директор говорит, что тот прогулял вчера день, а сегодня явно не в силах работать.

– А тот чего?

– Говорит, что все не так. Он, мол, не прогулял, а был на крестинах у двоюродной сестры, и выпил-то всего… ничего. А сегодня у него просто настроения нет.

– Наш человек! – с облегчением вздохнул Егорыч. – Это и есть твой сюрприз? Тоже мне, удивил! У нас вся Россия на крестинах уже больше полувека, и настроениями разными мается!

Власин покачал головой и ткнул пальцем в табличку на стекле. Егорыч достал из кармана очки, водрузил их на нос и задрал кверху голову. Разглядев, наконец, текст на незнакомом языке, пожал плечами:

– Ну и что?

– А вот что! – торжественно заявил Власин. – Здесь, брат Егорыч, написано, что в этом аквариуме жил и умер гигантский осетр более трех метров длины и около тонны весом, подаренный сибиряками летом 1966 года президенту Республики Франция генералу Шарлю де Голлю.

Егорыч онемел, разинув рот. Он приподнялся на цыпочках, сморщил нос, на котором все еще торчали очки, и силился разглядеть хотя бы слово, хотя бы буковку, подтверждающую слова Власина. Ему это удалось – фамилия президента прочитывалась легко, так же как цифра – 1966, и вес, и длина рыбы. Егорыч присел и ударил себя руками по бедрам. Он вдруг издал высокий гортанный звук и пустился в пляс, подпрыгивая и попискивая, и широко улыбался, и радостно вертел головой.

– Ай да, Сашка! Ай да Власин! Вот так сюрприз! Вот это удивил!

Он кинулся к Власину на шею и стал целовать его, царапая щеки, виски, лоб своими очками. Власин со смехом отбивался, но Егорыча унять было невозможно. Он громко хохотал, звонко хлопал в ладоши, будто только что встретил на чужбине старого друга, о котором тосковал все эти долгие годы разлуки.