Встрепенувшись, я тщательно осмотрел кабину: шарил по полу, заглянул за кресло, проверил пазы рычагов, приподнял резиновый коврик. Что надеялся найти? Гильзу? Окурок со следами слюны и характерным прикусом? Визитную карточку или паспорт преступника? Не знаю. Просто делал то, к чему был приучен многими годами розыскной работы с ее основным принципом – не упускать ни малейшей возможности добыть новое доказательство. Достаточно четкое, материальное, не допускающее двояких толкований. При этом не особенно рассчитывал на успех. Чудеса случаются крайне редко.

Несколько минут я спокойно посидел в металлическом, обтянутом потрескавшимся дерматином креслице, смотрел на ведущую к Южному микрорайону дорогу и размышлял о делах, не имеющих ни малейшего отношения к службе. Потом начал спускаться, и получалось это гораздо лучше.

Ступив на землю, с облегчением вздохнул и с удовольствием сказал сторожу:

– Может, тебя подсадить? Слазишь, проветришься!

– Не надо, гы-гы-гы… Мы не милиция, нам это ни к чему.

Издевательские нотки в голосе исчезли, я усмехнулся…

Когда я вернулся в отдел, кабинеты коллег пустовали, все напряженно работали по «Призракам». Дело Нежинской возникло совсем не ко времени, отняв почти полдня. Впрочем, новые происшествия никогда не приходятся кстати. Я тоже окунулся в водоворот событий: проверил несколько сообщений о подозрительных лицах, обошел ранее работавших врачами пенсионеров.

В конце дня я сидел в кабинете и, глядя в пространство перед собой, оттягивал момент, когда надо будет заняться оформлением собранных материалов.

– Это вы следователь Крылов?

Дверь открыл высокий полный мужчина лет шестидесяти. Красное лицо, седые, стриженные «под ежик» волосы.

– Если вам угодно называть следователем инспектора уголовного розыска[1], то да.

Он помолчал, переваривая нарочито запутанную фразу, потом махнул рукой.

– Какая разница! Я живу по Каменногорскому проспекту, двадцать два, и дежурный сказал, что мне надо разговаривать с Крыловым! – В голосе слышались нотки раздражения.

– Все правильно, это моя зона. – Я вспомнил четырехэтажный дом старой постройки, стоящий на пересечении двух оживленных магистралей. – И что случилось?

– Бабков Егор Петрович, председатель домкома, – отрекомендовался посетитель. – К тому же председатель товарищеского суда и командир народной дружины. И чтоб вы были в курсе, в прошлом – ответственный работник.

Я едва заметно поморщился.

– Я звонил вам месяц назад и сообщал о подозрительном факте. Теперь хочу узнать, какие меры приняты.

– Что за факт?

– Вечером, около десяти, слышу – кто-то прошелся мимо моей двери. Я живу на четвертом этаже, квартира – в конце коридора, дальше – только лестница на чердак. Кого туда может понести? Тем более что он заперт!

Председатель домкома многозначительно поднял палец.

– Жду, что дальше будет. Полчаса, час – тишина. Не спит же он под дверью! Оделся, вышел, глядь – чердак открыт! Значит, воры? Но что там красть? Подхожу, а навстречу – человек! Меня что удивило: тепло, сухо, а он в плаще-болонье и в таком же берете!

Я удостоверение дружинника предъявляю, говорю: «Кто вы такой и что здесь делаете?» А он в ответ: «Из райжилуправления, состояние крыши проверял». – «Почему ночью?» – «Днем, – говорит, – времени нет». – «Тогда покажите документы!» И что вы думаете?

Бывший ответработник раздулся от негодования.

– Он меня отталкивает с улыбочкой: «Ложись спать, папаша, а то бессонницу наживешь!» И пошел себе. Я за рукав – хвать! Только он вырвался и вниз. Тут я какое-то звяканье услышал… Мне с самого начала показалось: что-то у него спрятано под плащом! Ну, бежать за ним я не стал, пошел позвонил, ваши приехали, осмотрели чердак и ушли. «Не волнуйтесь, – говорят, – все в порядке!» А где же порядок? Вот вы мне разъясните: кто это был, чего хотел?