– Хотя бы сказала, к кому и по какому поводу.

Крылов оглядел обитую обожженными досками дверь, бронзовую табличку с витиеватой надписью: «Р. Рогальский».

– Галка – школьная подруга, сто лет не виделись, а на днях встретились случайно в магазине… – Рита не закончила фразу.

– Наконец-то!

На пороге стояла миниатюрная симпатичная брюнетка в рискованно декольтированном платье, подвижная, быстрая – этакий живчик с голой спиной.

– Думала, уже не придете!

В одно мгновение она расцеловала Риту в щеки, царственно подала Крылову расслабленную кисть и, явно удивившись, что он ограничился рукопожатием, увлекла в комнату.

Во главе богатого стола сухопарый, с лошадиным лицом человек в сером отлично пошитом костюме стоя произносил тост. Прервавшись на полуслове, он недовольно повернул к вошедшим строгое лицо с бородавкой на правой щеке. Эту бородавку Крылов уже видел, но когда и где – не помнил, очевидно, в одну из необязательных мимолетных встреч, которыми изобиловала его служба.

– Подруга немного задержалась, – извиняющимся тоном сказала Галина и, указывая пальцем, спешно представила десяток напряженно застывших с рюмками гостей.

Не успев опомниться, Крылов оказался между круглолицей скованно чувствующей себя Надеждой и крепко пахнущей дорогими духами Викой, похожей на маленькую тропическую птичку с ярким оперением.

– …Но теперь, Ромик, работать тебе будет сложнее, – продолжил тостующий. – Больше ответственности, строже спрос. Из рядового труженика ты превратился в руководителя, в подчинении у тебя люди, на плечах – план. От души поздравляю, хочу пожелать успеха в новой должности и не сомневаюсь, что ты сумеешь преодолеть все трудности!

Растроганный хозяин протянул через стол мощную, длинную, как оглобля, руку, тонко запел хрусталь.

– Ты молодой, растущий, дай Бог, не последний раз пьем за твое повышение.

Очевидную снисходительность интонации Рогальский принимал как должное.

– Спасибо, Иван Варфоломеевич, большое спасибо…

Необычное отчество оказалось второй броской причиной, и Крылов вспомнил все вплоть до фамилии: семь лет назад у Кизирова обворовали дачу, и он почему-то старался преуменьшить размер ущерба, чем удивлял работающего по делу Волошина: странный потерпевший.

Судя по уверенным манерам, обкатанно-официальным оборотам речи и властному тону, он перерос должность прораба стройуправления. Вон как почтительно слушают его Рогальские, да и остальные, кроме, пожалуй, Семена Федотовича. Тот всем своим видом дает понять, что тоже важная шишка…

Крылов терпеть не мог незнакомых компаний, пришел сюда только из-за Риты, которую хозяйка посадила между собой и пегим – неудачно покрасился, что ли? – Толиком, и сейчас, подавляя нарастающее раздражение, пытался определить, что же за люди выпивают, закусывают, смеются и оживленно болтают вокруг него.

– Ах нет, Семен, я плохо переношу тропики, и потом змеи… Хочу в круиз по северным морям, – капризно говорила отстраненно-красивая Элизабет, отправляя в рот прозрачно-розовый ломтик семги.

– …выменял малый альбом Дали – ну и вещь, доложу я вам, – ум за разум заходит!..

– …достань, не пожалеешь: вся жизнь царского двора описана, министры, военные, и как его убили…

– …Алексей Андреевич специальный экстракт принес, финский. Капнешь на камни – пар мятой пахнет… Что-то последний раз его не было, видно, ревизия не окончилась…

– Тихо, товарищи! – внушительно сказал Семен Федотович, поднимаясь с рюмкой, и шум моментально стих. – Я предлагаю поднять бокалы за нашего друга Алексея Андреевича Бадаева. Многие из присутствующих его знают – это честный и порядочный человек, готовый прийти на помощь в трудную минуту. Сейчас у него неприятности по работе – козни недоброжелателей и завистников, но мы не дадим Алексея в обиду, каждый найдет веское слово, чтобы защитить его от кляузников и анонимщиков!