Фролов неожиданно включил поворотник, хотя никуда поворачивать нам не требуется, да и самого сворота как бы нет, и ещё, если мне память не изменяет, несколько сот метров как не появится. Дальше - больше, вернее, страшнее, Дамир перестроился в крайнюю правую сторону и припарковался.

Зачем?!

Может, пить захотел или приспичило?

Оглядевшись по сторонам, ни заправки, ни магазина, ничего подобного не заметила.

Ой-й, что-то мне не по себе. Поёжилась, глядя в окно, а когда почувствовала на своих плечах руки, откровенно запаниковала. Хорошо ещё, что онемела и визжать не начала. Всё-таки я же в авто не с маньяком, а с опекуном.

Хотя в моём случае и в данной ситуации – это практически одно и то же.

Только и успела, что пару раз моргнуть, как Дамир потянул меня на себя, и вот уже его лицо в нескольких миллиметрах от моего носа.

Вот это ещё зачем было сделано?!

Широко распахнув глаза, таращусь на Фролова, а в голове набатом гремит лишь одна мысль: «Всё что угодно, пусть он даже в шею мне вонзится клыками и высосет кровь, но только не поцелуй».

Дамир меня обнюхивает, что ли?

Точно!

А я-то, дурында, напугалась, что поцелует. Смешно даже. Нужна я ему, как безногому велосипед.

— От тебя несёт алкоголем, и даже не смей врать, что запах из-за того единственного бокала, что я разрешил выпить, — не убирая от меня рук и не отстраняясь, выплюнул Фролов мне в лицо обвинение.

— И в мыслях не было врать, — собравшись с духом, огрызнулась я. — Мне же не тринадцать лет, а всё-таки девятнадцать. По закону алкоголь давно можно. И лично я ничего не вижу приступного в том, чтобы выпить несколько коктейлей для настроения.

— Взрослая, значит? — Дамир сжал мои плечи, что пришлось сдерживаться, чтобы не поморщиться от боли.

— А разве нет?!

— Надеюсь, твоя возрастная категория не выборочная и касается не только пьянок и гулянок. Будь готова последствия своего поступка принимать тоже как взрослый человек.

Фролов меня отпустил и, переключив рычаг скоростей, тронулся с места, а я попрощалась с машиной, которая, я так понимаю, и не станет моей.

Дальше  дорога стала ещё более некомфортной, чем прежде, потому как, помимо тишины, добавился запах, который, как выяснилось, источаю я сама под названием перегар. Пыталась расслабиться и дышать нормально, но всё равно постоянно отворачивалась в сторону и задерживала дыхание, чтобы в салоне не так сильно пахло. Дело закончилось тем, что у меня голова заболела. 

Спасибо ночному часу, до дома Дамир меня доставил достаточно быстро. Молилась, чтобы он проследил за тем, как я зайду в подъезд, и уехал. Но чудо, естественно, не свершилось, и Фролов не только поднялся со мной на наш с Ба этаж, но и в квартиру зашёл.

— Идти будить бабушку? — понуро повесив голову, поинтересовалась я, потому как должна же быть причина тому, почему мы с Фроловым возле двери не распрощались.

— Ночь. Пусть спит. Всё-таки София Дмитриевна человек не молодой.

Ну нифигасе, пожалел. Ну-ну…. А чего тогда в коридоре топчешься, почему не проходишь, не занимаешь кресло, не закидываешь ногу на ногу  и с умным видом не отчитываешь хотя бы меня одну?

А, тебе же не предложили пройти и присесть.

— Проходите, пожалуйста. Кофе… чай?..

— Спасибо, но нет. Я утром приеду, тогда и поговорим. 

Прежде чем я за Дамиром закрыла дверь, он ещё раз просканировал меня тяжёлым  взглядом от макушки до пят, и, если мне не померещилось, каждому «взрослому» месту он уделил особенно пристальное внимание. Ох и огребётся же завтра моя бедовая голова и не менее многострадальная пятая точка.