«Плюнуть бы на все и уехать подальше, — пробралась в сознание непрошеная мысль. — А толку?»

— Разве сбежишь от одиночества? — лежа в темноте, хмыкнул он. — Куда бежать-то?

Семья? Звучит неплохо. Только семья — это много больше, чем просто кто-то рядом. Кто ж виноват, что среди тысяч прошедших через его постель женщин ни одна не запомнилась так, что хотелось остаться с ней рядом? Пусть не навсегда — но хотя бы на несколько дней? Что ж говорить о семье и обязательствах… Есть ли вообще где-то та самая, единственная?

Чушь какая-то! — одернул он себя. — Как взрослый мужик может нести подобный бред?!»

Нужно смириться и выбрать одну из тысячи. Умненькую, чтобы знала свое место, и красивую, чтобы было не стыдно вывести в свет. Дать ей какое-нибудь занятие, чтобы не маячила перед глазами. А значит — амбициозную, чтобы не повисла на нем стофунтовой гирей.

Часы на стене пробили полночь.

— Ну вот, с днем рождения, Даррен Льюис... Тебе уже тридцать четыре, — устало сказа он потолку. — У тебя есть многомиллионная корпорация, тысячи женщин, сотни объектов недвижимости, десятки шикарных машин... и одна огромная дыра в душе.

Тридцать четыре — и итогом пустой дом с кучей ненужного дизайнерского хлама. Он добился того, что считал необходимым. И только сейчас начал понял, что упустил нечто важное. Эта чертова журналистка таки нашла самую болезненную мозоль. Хорошо, что он вовремя закрылся, иначе не прошло бы и суток, как в каждой газете появилась бы статья о несчастном миллиардере, страдающем от одиночества.

Только это ведь не решило проблему?

— Ну и с чего начать, Даррен Льюис? — поинтересовался он в пустоту. — И есть ли смысл? Может, надо было выбрать жену прежде, чем заниматься строительством империи? А теперь сиди на своих миллиардах как сыч. Один и в темноте.

Как найти ту, в которой он будет уверен? Которой будет наплевать на все его деньги и корпорацию?

Он мог дать безумно много: бриллианты, яхты, да хоть полеты в космос! Только есть ли на свете женщина, которой будет нужен он сам?

***

Даррен проснулся рано утром все на том же диване, посреди гостиной. Разбитый, с тяжелой головой, он побрел в кухонную зону, отделенную от зала лишь барной стойкой. Достал из холодильника бутылочку содовой и пошел в спальню. Выбрал из гардероба свежую одежду и отправился в душ.

— «Самый завидный холостяк мира», — с усмешкой пробормотал он. — В реальности же неудачник, который, в отличие от своих сверстников, был просто слишком занят, чтобы жениться. Черт! Кажется, я начал говорить фразами Эми.

Закончив мыться, он вытерся и вышел из душа.

— Вроде неплохо... — сказал Даррен, скептически разглядывая себя в зеркале. Под смуглой кожей перекатывались мышцы, темные волосы на висках еще не тронула седина… Но светлые, будто волчьи, глаза смотрели затравленно.

— Что за жалкое выражение лица? Что-то я расклеился в честь дня рождения. Еще не хватало впасть в депрессию. — Он ухмыльнулся.

С барной стойки раздалась знакомая телефонная трель — эта мелодия стояла только на звонках Эми и звучала крайне редко. Даррен натянул домашние джинсы и подхватил айфон.

— Доброе утро! Надеюсь, не разбудила? — спросила сестра, хотя прекрасно знала, что Даррен просыпается еще засветло. Давняя привычка. — С днем рождения тебя! И будь наконец-то счастлив.

— Спасибо, Эми, — вяло ответил он. Сестра — единственный человек, от которого Даррен не скрывал своих истинных эмоций. Пожалуй, еще Меган, но с секретаршей подобное случалось ускользающее редко.

— Что-то случилось? У тебя уставший голос, — спросила сестра.