Остановившись около нужной двери, Надя немного отдышалась, откинула тугую косу за спину и негромко постучала.

— Входи, — услышала голос заведующей и приоткрыла дверь, заглянув внутрь. — Смелее.

— Здравствуйте. — Надежда прикрыла дверь и прошла в центр кабинета, с интересом осматриваясь. Нечасто бывала здесь, но каждый раз поражалась окружающей красоте.

У Нины Павловны был очень хороший вкус, и это читалось в каждой мельчайшей детали.

— Присаживайся. — Заведующая заботливо улыбнулась и указала на место напротив себя.

— Что-то случилось? — робко спросила Надя и послушно присела на стул.

— Не совсем… — уклончиво ответила Нина Павловна, сняла очки и задумчиво закусила дужку. — Тебе ведь скоро восемнадцать…

— Я помню, через десять дней. — Надежда расплылась в улыбке, сообразив, что речь пойдет о дне рождения. Каждый год крестная старалась устроить ей настоящий праздник, и этот, конечно, не будет исключением.

— Твое обучение подошло к концу. — Надежда замерла от этих слов, а улыбка медленно сползла с ее лица. — Скоро начнут приезжать новые воспитанницы…

Отчаянно не понимала, что хочет донести Нина Павловна.

— Вы хотите меня выгнать? — спросила она, а в глазах застыли предательские слезы.

— Конечно нет, — поспешила заверить заведующая, но не успела Надежда выдохнуть с облегчением, как добила новой информацией: — Но я связалась с твоим опекуном, и он сказал, что скоро приедет за тобой.

— Что? — воскликнула Надя пораженно и рефлекторно отшатнулась, едва не упав со стула. При одной мысли о встрече с этим человеком становилось дурно, а внутри все тряслось от волнения. — Нет, — с ужасом закачала головой. — Вы не можете так со мной поступить!

Надежда видела его лишь однажды на похоронах своей матери, но так и не смогла забыть. Его образ врезался в память, пугая и притягивая одновременно. Он был просто бесплотным воспоминанием, недосягаемой мечтой и никогда не должен был обрести реальную оболочку. Она не готова была к встрече.

— Надюш, успокойся.

Нина Павловна встала, налила воду из графина и подала ей стакан. Присела рядом и приобняла за плечи. Прекрасно понимала волнение воспитанницы, но не могла поступить по-другому. Как бы ей ни хотелось, но оставить девочку у себя не имела права.

— Вы же обещали, что я смогу остаться здесь и преподавать…

Надежда умоляюще смотрела на нее, разрывая сердце в клочья, но Нина Павловна нашла в себе силы не идти на поводу у эмоций. Слушала лишь голос разума и оставалась непреклонной.

— Это нечестно по отношению к тебе, — мягко улыбнулась, сильнее сжала хрупкие плечики и прикоснулась губами к макушке. — С твоим талантом художника ты достойна большего…

— Я не хочу большего! — воскликнула Надежда, глотая слезы. Не понимала, за что с ней так поступают. — Пожалуйста, не выгоняйте меня. Я хочу остаться!

— Я не могу тебя оставить…

— Почему?

— Потому что есть закон. И я не могу его нарушать.

— Это несправедливо, — плакала Надя, размазывая слезы по лицу. — Я не хочу.

Казалось, жизнь кончилась и дальше уже ничего не будет. Вся ее вселенная заключалась в этой небольшой школе-интернате, в которой она училась вот уже шесть лет. А что за ее пределами, даже не представляла. Ей нравился этот крохотный мирок, в котором чувствовала себя спокойно и защищено.

— Ты еще очень молодая, жизни не видела… — Нина Павловна по-доброму улыбнулась, взяла салфетку и вытерла ее слезы с щек. — А твой опекун мне показался далеко не плохим человеком.

— Вы его не знаете, — судорожно всхлипнула Надежда и покачала головой.

— Но и ты не знаешь.