— Алена, давай не будем тратить время на споры.

Открываю перед ней переднюю дверь «Кайена». Девчонка с опаской косится на белый салон автомобиля и, недовольно вздохнув, залезает внутрь.

— Говори адрес, — прошу, когда занимаю водительское кресло и завожу мотор.

— Слушай, я далеко живу. Тебе, наверное, будет неудобно…

— Алена, адрес, — повышаю голос.

Диктует улицу и номер дома. Забиваю в навигатор. Юг серой ветки метро, далеко за пределами Третьего транспортного кольца. Трогаясь с места, включаю радио.

Салон уже заполнил запах девчонки. Мне нравится, как она пахнет. Чем-то нежным. Вдыхаю поглубже.

— Почему ты решил перейти из банка на госслужбу? — вдруг спрашивает. — У тебя в биографии было написано, что ты работал аналитиком в зарубежных банках.

— Хороший вопрос. Знаешь, первые несколько лет в Минфине я очень жалел, что ушел из банка. Все-таки государственная служба — это определённый образ жизни, к которому я после частного банка готов не был. Ну и зарплата ниже, чем в банке. Потом привык.

— Так почему решил перейти из корпоративного сектора в государственный, да еще и на меньшую зарплату?

Я медлю с ответом, пытаясь подобрать правильные слова. Отвечать честно я не буду.

— Ты можешь мне не поверить, но появилось желание поработать на благо страны.

Смеется, но тут же осекается.

— Извини, — добавляет.

— Не веришь? — выгибаю бровь.

— Что ты ушел из европейского банка на государственную службу ради блага страны? Не верю.

— А почему ты решила стать журналистом? — перевожу тему. — Работа не самая высокооплачиваемая, да еще и тяжелая.

— Ты можешь мне не поверить, но захотела нести людям правду.

Теперь моя очередь смеяться.

— Я серьезно, — обиженно.

Бросаю на Алену короткий взгляд и с удивлением понимаю, что она действительно серьёзна.

— И с чего вдруг ты захотела нести людям правду?

Вздыхает.

— Сложный вопрос. В детстве я видела много несправедливости. Моя мама работает воспитателем в детском доме, я часто приходила к ней на работу после школы, дружила с некоторыми детьми. Там были неплохие ребята, но из-за того, что нашему государству на них наплевать, многие пошли по кривой дорожке. Государство должно давать им квартиры, но, естественно, никто им ничего не даёт. Местные власти даже не могут ремонт в этом детском доме сделать. Ну и много всего такого, что меня возмущало. Я думала, что так только в регионах, но, когда переехала в Москву, стала помогать одному детскому дому, и поняла, что в столице не на много лучше. А еще я работаю волонтером в доме престарелых, и там все еще хуже. Ладно, не будем о грустном.

Я, поражённый рассказом, смотрю на профиль девчонки во все глаза.

— Зелёный загорелся!

Трогаюсь с места, только когда мне сигналят сзади. Несколько минут мы едем в молчании. Я не знаю, что сказать Алене. Она тоже молчит.

— Вот почему у нас такие низкие расходы на социальную сферу? — возмущённо спрашивает и поворачивается ко мне.

— На самом деле в России с социалкой все не так уж и плохо.

— Да ладно? Ты когда последний раз был в государственной больнице?

— У нас полностью бесплатная медицина, — спокойно отвечаю на ее упрёк. — Если тебя ночью прихватит аппендицит, ты вызовешь скорую, к тебе тут же приедут, бесплатно прооперируют и также бесплатно оставят лежать в больнице. А знаешь, что с тобой будет, если тебя прихватит аппендицит в Америке, когда у тебя нет медицинской страховки? А знаешь, сколько там стоит медицинская страховка?

Девчонка молчит, уставившись в окно.

— Все хотят, чтобы Россия была, как Америка, — продолжаю. — Окей, давайте отменим бесплатное высшее образование, сделаем полностью платную медицину и установим подоходный налог на уровне процентов 30-40. И Россия сразу станет, как Америка. Вы правда этого хотите?