– Это тяжело, я знаю…

Он рванулся с места и навис над ней, так что она откинулась на стуле.

– Как ты смеешь мне это говорить? Как ты смеешь говорить, что знаешь, как это тяжело. Откуда тебе знать? Это с тобой случалось?

– Нет, – сказала Джейн. – Если вы имеете в виду, умирал ли кто-нибудь, в кого я была влюблена или за кем была замужем, то нет.

– Тогда не надо меня поучать.

– Тогда не надо, пожалуйста, мне угрожать.

– Ты веришь в это? Правда в это веришь? Ты готова умереть за это?

– Вы имеете в виду христианство? Я верю в это, да. Готова ли я за это умереть… Я не знаю, насколько я смелая. Но множество людей погибли за свою веру. И до сих пор погибают.

– Ты веришь, что Иисус воскрес из мертвых?

– Да.

– А молитвы?

– Я не верю, что молитвы – это какое-то магическое заклинание. Мы всегда получаем ответ, но не всегда тот, который хотим.

– Отличная отмазка.

– Так это звучит? Ну просто я не считаю, что молитва – это как письмо Санта Клаусу… «Я хочу… Пожалуйста, можно мне?…»

– Почему Лиззи умерла? Ты можешь на это ответить?

– Нет. Я не знаю… это кажется жестоким, чудовищным, бессмысленным… каким часто кажется весь мир. Каким и является. Я знаю, что мы в состоянии примириться со всем, что с нами происходит, и когда случаются ужасные вещи, Бог всегда с нами посреди этого хаоса.

– Извините, я как-то не заметил. Глупо с моей стороны.

– Давайте я доделаю чай, а потом отвезу вас домой.

– Нет.

– Вам нужна передышка, Макс.

– Я никуда не поеду. Как и ты. До тех пор, пока ваш бог не вернет Лиззи обратно к жизни.

– Он этого не сделает. В нашем разговоре сейчас нет никакого смысла, вы не в том состоянии.

– До тех пор, пока ты не объяснишь мне, почему моя жена умерла, и пока твои молитвы не смогут вернуть ее мне, ты, священница, будешь оставаться здесь, и я буду оставаться здесь. Может быть, всю ночь, может быть, и завтра… Может, пока мы не умрем.

– О чем вы говорите?

– Ни о чем.

– Позвольте мне отвезти вас домой. Если вы хотите что-нибудь мне сказать, выплеснуть свои чувства, что угодно – хорошо, но только не сегодня. Вы не помните себя от горя, а я очень устала. Приходите, и поговорим завтра.

– Я хочу, чтобы ты закрыла дверь… Здесь только одна дверь?

Джейн не знала, что ей делать.

– ОТВЕЧАЙ МНЕ!

– Да. Одна дверь.

– Иди и запри ее. Я буду за тобой смотреть.

– Пожалуйста, успокойтесь.

Он сидел совершенно неподвижно, как будто еле дыша, очень напряженно и сфокусированно.

Она встала.

Он взял ее за руку и повел в сторону двери с такой силой, что сопротивляться было бы бесполезно. Она повернула ключ. Дверь была массивная, без стекла, со старым, тяжелым замком. Был еще и второй засов. Она медленно повернула вниз медную ручку.

– Где твой телефон?

– В кабинете, и есть еще один, в спальне.

– Выключи их из розеток. А сначала дай мне свой мобильный.

Он был в кармане сутаны. Она подумала, как бы ей набрать номер, пока она будет доставать его. Но, прежде чем она смогла это сделать, Макс схватил ее за запястье, а другой рукой отыскал в кармане телефон, достал его и выключил.

– Теперь остальные.

Они пошли в кабинет, потом к розетке рядом с ее кроватью.

– На окнах есть замки?

– Изнутри они запираются, да.

– Они сейчас заперты?

– Да.

– А теперь я бы хотел выпить чаю, пожалуйста. И чего-нибудь перекусить. Ты мне обещала.

– Хорошо, Макс, но, пожалуйста, вы этим ничего не достигнете, это…

Он молча стоял и ждал. Она пошла вперед, на кухню, он последовал за ней. Потом он закрыл дверь, придвинул к ней стул и сел на него. Она вспомнила, что случилось с ее матерью – как они забрали все и стукнули ее по голове. Она посмотрела на Макса Джеймсона. Нет, это было не то. Тут было нечто другое.