И ещё меня куда-то несли. Я упорно держался в сознании, хотя сил практически не осталось. А в следующий момент проснулся на кровати в светлой, но крайне скромно обставленной комнате. Неодобрительно вздохнул, неожиданно отметив, что голова болит значительно меньше. Кашлять я стал реже, хоть горло до сих пор горело огнём.

— Ваше высочество, вы проснулись? — постучавшись и не дождавшись ответа, в комнату вошёл тот самый дворецкий с небольшим подносом в руках. — Мы хотели накормить вас ещё по приезде, однако вы были так слабы, что проспали почти два дня.

Я молча ждал, когда же его вежливость исчерпает свой лимит и перейдёт к привычной мне презрительно-ядовитой манере речи.

— Прошу меня простить, — мужчина коснулся моего лба. — Похоже, температура наконец спала. Ваше высочество, прошу вас поесть.

Прекрасно понимая, что это нужно, в первую очередь, мне самому, я подчинился. Каша оказалась неожиданно вкусная. Такая, что я никогда не пробовал ничего подобного. Обычно мне подавали безвкусную клейкую массу, когда я болел во дворце.

«И зачем я её съел? Теперь не смогу есть то, что давали раньше», — нахмурился, заглядывая в стремительно опустевшую тарелку.

— Хотели бы вы осмотреть имение? — поинтересовался дворецкий, и я кивнул, ведь мне предстояло прожить здесь какое-то время. — Врач рекомендовал покой и меньше нагрузок, так что я заранее прошу прощения.

Пока я недоумевал, о чём говорит этот странный нечитаемый человек, он неожиданно закутал меня в толстое одеяло и подхватил на руки. Настолько дикая ситуация, что даже в голове не укладывалась. В этом странном доме меня уже дважды брали на руки. Оба раза — впервые в моей жизни.

«Как будто я ребёнок...»

«В восемь лет я ещё ребёнок?»

Так я познакомился с Оливером и местом, что стало моим спасением от лицемеров, которые обитали в королевском дворце. Я отпрашивался в Свейверси каждый раз, как удавалось поймать короля в относительно благодушном настроении. Однажды со мной напросился и Габриэль, но размеренная едва ли не деревенская жизнь в имении быстро ему наскучила, и он уехал. Тем временем немногочисленные слуги во главе с дворецким каждый мой приезд встречали в полном составе, выстроившись коридором перед крыльцом, как если бы я действительно был принцем. В комнатах Свейверси никогда не шептались, никто не смотрел с презрением мне в след, а Оливер тщательно следил за моим здоровьем.

Зимой, когда мне исполнилось десять лет, мне представили моего наставника, здоровенного усатого отставного рыцаря, сурового и несговорчивого. Возможно, выбрав его, король хотел показать разницу между воином и мной — тощим коротышкой. Однако наставник, взявшийся за мою подготовку со всей серьёзностью, быстро укрепил мои тело и дух.

Через два года он взял меня с собой в поход. Путь предстоял неблизкий, хоть и относительно безопасный. Я радовался, как никогда, оглядываясь вокруг и понимая, что впервые уехал так далеко от дворца. Небосвод казался таким высоким, что начинала кружиться голова. Мой первый, но точно не последний поход. Солдаты были суровы, но судили по делам, а не по крови. Так что я чувствовал, что здесь я смогу быть собой чуть больше.

А вдогонку примчался перепуганный гонец на замыленной лошади со срочным приказом вернуться. Причина была проста и совсем не удивительна — Габриэль, мой брат и единственный друг, погиб, когда его карета слетела с обрыва.

Вот так, в один удивительный день мне показали свободу и следом окунули в мучительную агонию.

Король сильно горевал. Не думаю, что он делал бы так же, погибни я. Иногда казалось, что он молится духам, чтобы меня с братом поменяли местами. Но мне было всё равно. Я никогда не считал его отцом, но в этом, пожалуй, был с ним согласен. И эта мысль отравляла меня тем, что вовсе не о брате она была, но о том, что я никогда не желал его места. А оказался в самом центре проклятого дворца, этой грязной и заскорузлой от крови позолоченной клетке. Насколько красив её фасад, настолько омерзительно нутро. И её частью я стал.