— А что вы такого натворили? Даже интересно стало, — улыбнулся Франсуа, протягивая мне бокал с шампанским. — Сколько вам лет, мадемуазель Сильвия? На вид не больше восемнадцати.

— Двадцать три, — ответила я, добавив годик на всякий случай. Бокал я из рук чтеца взяла, шампанское лишь пригубила. Я не любила алкоголь, от него становилась слишком расслабленной, а утром болела голова. — Сколько я вам должна за билет? — повторила я вопрос, наблюдая за магом, который залпом выпил шампанское и, закинув клубнику в рот, наконец отошел на противоположную сторону к иллюминатору.

— Это подарок смелой создательнице, — Франсуа взглянул на меня. Я видела его улыбку, но что таилось в темно-карих глазах, скрывала тень. — Когда-то я тоже был молод и не боялся рисковать, бросался навстречу приключениям, не думая о последствиях. Сейчас мне почти тридцать, за спиной неприятный развод.

В голосе чтеца я ощутила горечь, и не поверить Франсуа было просто невозможно.

— Боюсь… я отца тоже долго не увижу, — вырвалось у меня, и, поставив бокал на столик, я присела на кровать. Пальцы коснулись нежных лепестков. Несмотря на красоту роз, я никогда не любила эти цветы. Возможно, потому, что их не любила мама, или потому, что я укололась о шипы, когда крестный подарил букет белых роз на день рождения. Нежные лилии были больше по душе.

— Жалеете, что решились на побег? — тихо спросил чтец, присаживаясь на другую сторону кровати. Я услышала, как маг снял обувь, рукой смахнул лепестки роз на пол и лег на постель.

— Нет, иначе… — Я замолчала, чуть не сказав о жандармах и аресте отца. Скорее бы добраться до дома крестного, Люка обязательно что-нибудь придумает, я не сомневалась. До сих пор не верилось, что родной Бордо с каждой минутой все дальше. Пароход набирал ход и плавно скользил по воде.

— Время все расставит по местам, мадемуазель Сильвия. Вы еще не совершили ничего такого, чтобы вас жестко судили. Думаю, самое время немного отдохнуть, утром мы будем в Тулузе. — Франсуа закинул руки за голову и закрыл глаза.

Его слова будто встряхнули. Он прав, я лишь мечтала присоединиться к Монсеньору и стать великой создательницей, чтобы мое имя было у всех на устах. Каждый студент в Академии мечтал об этом. Я не была исключением. Неожиданно кожа под браслетом стала зудеть, но хидсу плотно сидел на запястье, и почесать не вышло. Раздраженно покрутив украшение, я решила тоже прилечь, отодвинувшись почти на краешек от мага, который тихо похрапывал.

Спать я не собиралась и в памяти всплыл подслушанный разговор между отцом и крестным перед моей поездкой в Парижскую Академию.

— Ты, уверен, что Виви справится, Жером? — поинтересовался крестный, называя меня детским прозвищем, которое знали только близкие. Месье де Паризо был представительного вида мужчиной, носил в основном темные костюмы, сшитые из дорогой ткани. Всегда начищенные до блеска ботинки, что безумно восхищало, потому что моя обувь быстро пачкалась, стоило мне выйти на прогулку, особенно в дождь. Он был худощав, с большим носом и тонкими губами. Темно-русые волосы немного вились, сглаживая острые черты лица крестного. Я легко могла представить, как Люка внимательно следил за отцом желтоватыми глазами мага-убедителя.

— Я надеюсь, — горестно вздохнул отец.

Он был противоположностью месье де Паризо. Невысокий, полноватый, с шикарными светлыми усами и пышной шевелюрой на голове. Непослушные волосы торчали в разные стороны, несмотря на то, что отец долго приглаживал их расческой. Мне досталась его вечная борьба. Мои светлые волосы не хотели слушаться даже упрямых рук матери, когда она заплетала тугие косы. Все портилось, как только я оказывалась на улице.