— Дорогая Виви, на самом деле, Монсеньор очень давно ждет тебя. Он просил как можно скорее проводить к нему великую создательницу, — усмехнулся крестный. Люка толкнул дверь в конце коридора и мы словно оказались в роскошном особняке. Белоснежный мраморный пол, колонны, картины с пейзажами и портретами великих чистокровных магов. Два кресла стояли возле камина, в котором потрескивали дрова. Широкая лестница плавно вела наверх, а по ней быстро спускалась молоденькая служанка. Девушка упала перед нами на колени в ожидании приказа. Еще пару дней назад я бы восприняла это спокойно, сейчас же мне хотелось поднять служанку.

— Проводи мадемуазель Дюран в ее комнату, — приказал крестный, а затем обратился ко мне: — Виви, ни о чем не переживай. Наслаждайся отдыхом: прими ванну, позавтракай, поспи, если захочется. Я доложу Монсеньору, что ты в его доме. Думаю, в обед вы уже встретитесь.

— Люка, — я дотронулась до руки крестного. — Мне очень нужно с тобой поговорить. Чистокровные схватили журналиста, месье де Мореля. Он ни в чем не виноват, скажи о нем Монсеньору. Прошу.

Больше всего на свете я боялась, что Франсуа будут пытать. Я должна была сделать все, чтобы журналиста отпустили.

— Месье де Морель спас меня дважды. Первый раз на пристани в Бордо от жандармов, второй раз в Вьерзоне от ордена Равновесия. Он и на этот поезд сел из-за меня, понимаешь, — с тревогой взглянула я на крестного. Убедитель вдруг стал серьезным, недовольно поджал тонкие губы. — Журналист признался, что любит меня… Люка, я не хочу, чтобы Франсуа пострадал.

— Виви, решение принимает Монсеньор, но я обещаю тебе, что поговорю с ним, а сейчас…

— Подожди, я хочу увидеть месье де Мореля. Я должна знать, что с ним все в порядке, его ранили. Пусть к Франсуа пошлют зрячего, прошу, — с мольбой в голосе произнесла я. Крестный внимательно смотрел на меня, затем коснулся моей головы, и я услышала его тихий голос:

— Ступай, Виви, я все выясню, не переживай. Если полукровка невиновен, его отпустят. Думай о своей миссии, завтра ты уже приступишь к созданию великого творения. Наконец-то чистокровные смогут поднять головы.

Крестный слегка приобнял меня, поцеловал в лоб и подтолкнул к лестнице. Ничего не осталось, как последовать за служанкой, которая резво поднялась с колен, едва крестный направился в другую сторону. Я молча шла за девушкой, разглядывая картины на стене. Узнала на одной улочки Бордо. Грудь сдавило от тоски. Как я хотела вернуться домой, обнять отца. Почему так все вышло? Я грезила о великом будущем, а теперь… я не понимала, что происходит.

Служанка вела меня по широкому коридору со множеством одинаковых дверей и, наконец, остановилась возле комнаты под номером двадцать пять. Девушка толкнула дверь и отошла в сторону, приглашая меня войти. Спальня оказалась просторной, в лилово-белых тонах, с большой кроватью посередине. Тут же рядом находилось трюмо, пуфик и письменный стол с креслом. Но больше всего меня поразило закрытое окно, за которым светило солнце. Я подбежала к нему и удивленно уставилась на зеленый сад.

— Как такое возможно? — воскликнул я, взглянув на служанку. Она молча вошла следом за мной и поспешила к двери смежной комнаты.

— Магия создателя, мадемуазель. Здесь гардеробная, а за ней ванная, — сказала девушка, опустив взгляд.

— Принеси, пожалуйста, завтрак, — попросила я, заметив, как удивленно служанка посмотрела на меня. — И скажи, как к тебе обращаться.

— Камилла, — прошептала служанка. Она вдруг занервничала, спрятав руки за спиной. — Но нас никто не зовет по имени, мадемуазель.