— Только тронь его, — прошипела, как змея, преградив дорогу и не давая приблизиться к лежащему на полу Франсуа. — И я прыгну за ним следом.

— Для полукровки будет лучше умереть, чем попасть в руки нашего палача, — ухмыльнулся месье Буассель и тут же послышался издевательский смех остальных чистокровных. В этот момент я отчаянно думала, как сохранить жизнь Франсуа, а после я обязательно что-нибудь соображу. Если надо, буду умолять Монсеньора или… мелькнула мысль о побеге и тут же погасла. Время действия стикса подходило к концу, нельзя даже думать об этом, иначе чистокровные чтецы донесут раньше, чем я приму решение.

— Монсеньор пощадит журналиста, когда я расскажу ему, как полукровка дважды спас меня. Мы боремся с несправедливыми законами, которые установили люди, а сами забыли о чести магов, — я гордо подняла голову и твердо добавила: — Монсеньору решать, оставить чтецу жизнь или… казнить.

Маги не стали со мной спорить. Может, их остановил мой дикий взгляд, я ведь действительно собиралась прыгнуть с поезда, а, возможно, действительно согласились со мной. Судьбу Франсуа должен был решить Монсеньор.

8. Глава 8

Руан встретил теплым весенним дождем. Поэтому пришлось бежать до парковки возле вокзала, где чистокровных магов ждали пять черных машин. Был и плюс от дождя. Жандармов не оказалось на перроне. Раненых полукровок завернули в плотные покрывала и понесли каждого на плече. Потом без жалости кинули двоих на заднее сиденье одной из машин. Как мешки с картошкой, а не живых магов. Третьего пленника засунули в багажник. Я лишь услышала стоны несчастных и так сильно сжала челюсти, что раздался скрежет зубов.

«Потерпи, Франсуа. Скоро я тебя спасу», — думала я всю дорогу, пока мы молча ехали по пустому шоссе. Город еще спал, лишь встречались одинокие такси. Уличные фонари постепенно гасли, на улице становилось светлее.

Дождь не позволял запомнить, куда меня везли. В Руане я была пару раз, город знала плохо. Но я могла увидеть название улицы и номер дома, чтобы хоть как-то сориентироваться. «Зачем это тебе, Виви?» —спрашивал меня внутренний голос. «Неужели ты собралась бежать? А как же мечта создать нечто грандиозное, чтобы у всех на устах было твое имя?» «Я уже сама не понимаю, что хочу», — ответила себе. Но я знала одно — Франсуа должен жить. Он ни в чем не виноват, и Монсеньор это поймет, когда поговорит с чтецом.

Мы все ехали и ехали, город остался за спиной, появились зеленые поля, одноэтажные и двухэтажные коттеджи. Дождь давно прекратился, рассвет окрашивал небо розовыми красками. Наконец автомобиль остановился возле старенького деревянного домика, откуда вышел старик в засаленной клетчатой рубахе и черных штанах. Я сразу узнала в нем убедителя по желтоватым искрам в карих глазах. Мужчина курил трубку, неприятно причмокивая и почесывая заросший щетиной подбородок. Впервые я видела такого неопрятного чистокровного. Он напоминал бродягу, а не мага. Крестный тоже был убедителем, но всегда одевался с иголочки, был ухожен и выглядел как настоящий аристократ.

— Добрались наконец-то, — прокуренным голосом произнес старик вместо приветствия. — Привезли мадемуазель?

— Обижаешь, Андрэ, — ответил Ален. Он первым вышел из машины, оставив дверь открытой для меня. В воздухе витала свежесть после дождя, солнечные лучи грели слабо, но все равно было тепло. Хотелось вдохнуть полной грудью и прогуляться по зеленой поляне. — Познакомься, мадемуазель Сильвия Дюран.

Я взглянула на старика, который пыхнул трубкой и вежливо ответил: