Молодые монахи наконец убрали руки и я, поправив рясу, не смогла удержаться:

— Сколько в вас доброты и прощения, братья. Аббатство и храм в надежных руках.

— Мадемуазель, поспешим, — позвал меня брат Бенедикт и я, показав язык сконфузившимся монахам, последовала за ним, поднимаясь по лестнице.

— Они еще молоды и недавно в аббатстве. Их даже еще не приняли в наш особый круг, — тихо произнес брат Бенедикт.

— Вы хотите сказать, что не все монахи — члены сек…

— Тсс, мадемуазель, даже здесь есть чужие уши. Мы принимаем только чистокровных магов, к сожалению, с каждым годом их становится все меньше. Надеюсь, ситуация скоро исправится, — брат Бенедикт многозеачиительно взглянул на меня, давая понять, что он в курсе моей миссии. Мы остановились в холле возле двери, которая ничем не отличалась от других. Монах постучал в дверь и приоткрыл ее для меня, жестом приглашая войти. Я шагнула внутрь комнаты с почти спартанской обстановкой и замерла, когда ко мне повернулся настоятель, пожилой маг с длинной седой бородой в черной рясе. Угловатое лицо, сплошь испещренное морщинами, было спокойным, губы расплылись в приветливой улыбке, а черные глаза видящего манили. Я не удержалась и сделала еще один шаг. Вот он, шанс узнать мое будущее.

— Я рад нашей встрече, мадемуазель Сильвия Дюран, — голос у настоятеля оказался глубоким и приятным на слух. Он показал на стул и произнес. — Присаживайтесь.

Видящий продолжал стоять у окна, изучая меня черными глазами. Я опустилась на стул, и тут же мой желудок протестующе заурчал.

— Простите, — смутилась я, положив руки на живот.

— Брат Бенедикт, принеси для мадемуазель Дюран завтрак, — сказал настоятель, и монах поспешил исполнять просьбу. Или это был приказ. Неважно. Я никогда не встречала видящего и во все глаза смотрела на мага. — Месье де Паризо был здесь вчера, хотел вас дождаться, но я его предупредил, что вы придете в храм только ночью.

— Крестный! — радостно воскликнула я и тут же постаралась успокоиться. Я не полукровка и тем более не человек, должна вести себя достойно, как подобает чистокровной. А потом я испугалась, что настоятель видел не только меня, но и Франсуа, узнал… мои мысли о журналисте. Тихо спросила: — вы видели, что со мной случилось?

Настоятель подошел ко мне и положил руку на плечо. Черные глаза видящего гипнотизировали, и я не могла оторваться от них.

— Наше прошлое не изменить, а вот будущее зависит от наших мыслей, решений. В любое мгновение, едва вы окажетесь на развилке и перед вами встанет выбор, будущее может измениться.

— Я никогда…

Видящий поднял руку, призывая меня замолчать.

— На наше завтра влияют несколько факторов. Не только мы сами, но и внешнее окружение. Я хотел бы вместе с вами увидеть, каких вы добьетесь успехов у Монсеньора, но стикс, к сожалению, не даст мне этого сделать. Однако благодаря месье де Паризо я теперь знаю, что у вас все получится.

— Жаль, я не могу этого увидеть, — вздохнула я. Стикс прятал меня от искателей и в то же время лишал возможности увидеть собственное будущее. — А папа? Месье Жером Дюран? Что будет с ним?

— Простите, мадемуазель Дюран, — развел руками настоятель. — Ваш крестный интересовался только вами.

Снова нахлынуло отступившее было отчаяние. Как же так? Почему Люка не захотел узнать о судьбе отца? Неужели все настолько плохо?

— Не расстраивайтесь, ваш крестный должен сегодня прийти в храм, и мы обсудим дальнейшие действия, а также узнаем будущее месье Дюрана, — настоятель присел за стол. В дверь постучали, затем она открылась и на пороге показался брат Жозеф с подносом в руках, а за его спиной, как гора, стоял брат Бенедикт. Молодой монах, увидев меня, покраснел еще больше.