Ох, Боже. Ладно, не время ныть. В конце концов, мне нужны деньги, а Эмир заплатил мне очень хорошо.

Тем более, это всего лишь на две недели. Они пролетят очень быстро. Надо будет взять больничный на этот срок, но этим я займусь завтра, взяв час перерыва от Арины.

Почистив зубы перед сном и умывшись, я без сил падаю в кровать. После квартиры Эмира, от моих волос пахнет иначе, чем обычно, и этот запах долго не дает мне заснуть.

Никогда мне так не хотелось заглянуть в чужие мысли, как сегодня. Наша встреча принесла ему дискомфорт? Или ему было плевать и он просто хотел отделаться от меня, но не удалось?

Каждый, то узнавал о моей случайной беременности, твердил, что я должна все рассказать отцу ребенка, и в какой-то момент я подумала, что действительно стоит это сделать, но после этой встречи мнение изменилось. Хочу ли я видеть этот холод и отстраненность на лице постоянно? Если Эмир порядочный человек, мне придется терпеть это целых восемнадцать лет, а если нет - то я не желаю объяснять ему, как Андрею, что ребенок будет только моим, отбиваясь от попыток распоряжаться моим телом.

Выбросив наспех все мысли из головы, я все-таки, заставляю себя закрыть глаза и заснуть.

***

Утром, когда я выбегаю из дома, чтобы успеть на автобус, то возле подъезда меня неожиданно встречает вчерашняя машина. Если судить по крыше, хорошо припорошенной снегом, то появляется ощущение, будто бы она караулила меня очень долго... Надеюсь, что это не так. Егерь уныло салютует мне раскрытой ладонью, а я неуверенно приближаюсь к нему.

— А...

— Садись. — перебивает он меня, и я, открыв дверь, залезаю в машину, и интересуюсь:

— Вы, хотя бы, спали?

Он мрачно смотрит на меня и синяки под глазами оказываются красноречивей любых слов. Бедный. Поспав несколько часов, я чувствую себя совершенно разбитой, а он? Ему вообще, наверное, плохо. Неужели Эмир заставит его сегодня работать, вместо того, чтобы дать день отгула? На месте этого человека я бы уже уволилась. Это слишком ненормированный график.

Мне приходится постучать в дверь Эмира несколько раз, потому что шуметь я боюсь: а ну как Арина все еще спит? Вчера она легла очень поздно, и может проспать дольше, чем обычно. Но после я слышу приглушенный топот, а когда дверь открывается, то в ноги мне бросается с радостным визгом нечто лохматое и в одних трусах, и это оборачивается катастрофой.

Все-таки, Арине три года, и весит она уже достаточно для того, чтобы вывести такую ,как я из строя.

Потеряв равновесие, я испуганно взмахиваю руками, заваливаясь вперед, но в следующий момент меня ловит жесткая рука. Я повисаю на ней, вцепившись в белую рубашку Эмира.

— Осторожней. — роняет он флегматично, а я чувствую, как в груди будто начинают бурлить и лопаться маленькие волнующие пузырьки.

У него сейчас не возникло чувство дежавю, а?

— Отпусти маму! — кричит воинственно Арина и пытается оттолкнуть Эмира в сторону. Он смотрит на девочку так, словно она не ребенок, а исчадие ада, которое он вот-вот начнет изгонять.

— Отвали.

— Эмир! — восклицаю я возмущенно, стараясь, чтобы мои щеки не стали пылать еще сильнее. После отстраняюсь, стараясь стать подальше от его запаха, который вызывает во мне смешанные чувства, и ощущения твердого тела под руками.

Как же я на него злюсь, но... Воспоминания выкинуть сложно. От них сердце бьется в горле. Потому что я уже знаю, что этот внешне холодный и колючий человек может быть другим.

— Что? — он смотрит на меня, и я вначале думаю, что он подслушал мои мысли ,но потом понимаю, что это реакция на мое восклицание.