– Твои псы так и ждут от меня подвоха, – ухмыляюсь насмешливо.

– А кто ж тебя знает, Илюх, – отец откидывается на спинку стула и, растянув губы в усмешке, вставляет в рот сигарету. – Вдруг ты завалить меня удумал... Вон как во вкус уже вошёл. Берега попутал совсем.

– Какой смысл тебя валить? Ты давно уже жалкая пешка, – пожимаю плечом.

– И тем не менее, ты здесь, – улыбка стремительно покидает его побледневшее вмиг лицо.

– Иссоповы расстреляли дом Кабана из пулемёта.

– Ты удивлён? – спрашивает, хохотнув. Уже, судя по всему, в курсе. – Границы перешёл, будь готов и к такому раскладу. Поговаривают, что и тебя накануне подстрелили?

– Мне надо решить с ними вопрос. Понимаешь, о чём я? – пристально смотрим друг на друга.

– Понимаю.

– У тебя с начала нулевых на них зуб имеется. Верно?

– На что намекаешь, не юли, – сощуривает один глаз.

– Предлагаю заявиться к Лопырёву. Мне нужны люди.

– А не высоко ль ты замахнулся, дорогой?

– Ты всю жизнь под ними ходишь. Не напрягает? – выдвигаю открыто.

– Надо уметь делиться, Илья. У нас всегда территориальный раздел работал. Пока ты со своими дурнями не начал беспределить! – недовольно взмахнув рукой, продолжает жрать.

– Короче ясно. Зря я к тебе пришёл, – решительно разворачиваюсь. Честно говоря, ожидал нечто подобное. Предполагал, что сольётся и не захочет ввязываться в эти разборки.

– У меня условие, – прилетает мне вслед.

Оборачиваюсь. Неужто на старости лет отрастил железные яйца?

– И какое?

– Я улажу этот вопрос, а ты взамен… – тянет, почёсывая бороду, – свалишь в Москву. Насовсем.

– Очкуете, Андрей Игнатьич? – констатирую самодовольно.

– Ты меня услышал, Илья, – сталью звенит его голос. – Проваливай. Свои порядки вы тут наводить не будете...

*********

Первый час ночи. Мы с мажором трёмся около его лексуса, припрятанного неподалёку. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Сашка в машине была? – спрашивает в ужасе.

– Нет.

– Слава Богу! Тут дыра в подголовнике, ты видел? – подсвечивает телефоном то самое место.

– Видел, – достаю сигарету.

– Что за жесть в этой вашей дыре творится? Долбаный Бобруйск! Совсем ополоумели?

Гашу в себе порыв ещё раз хорошенько треснуть его по морде.

– Завтра рано утром приедет эвакуатор, я договорился. Тачку отвезут в Москву.

– Мне отчим за такое башню снесёт, – закрывает дверь и качает головой.

– Втихаря подшаманим. Знаю отличный автосервис. Парни справятся.

– Ой, что-то я сомневаюсь! – хмурится, разглядывая левое крыло. – Это тебе не отечественный тазик.

– Но и не майбах, – парирую язвительно.

– Ладно, пошли, мне надо срочно выпить этой вашей сивухи, – расстроенно вздыхает, нажимая на кнопку брелока.

«Мой Рома не пьёт»

Как же!

До дома Семёновны идём молча. Снимаем верхнюю одежду в коридоре. Тихо проходим на кухню, дабы никого не разбудить. И пока я выкладываю на стол бабос, этот разливает по стаканам пойло.

– Посмотри, хватит ли здесь на ремонт.

– Не нужны мне твои деньги, – садится на скрипучий стул и откупоривает банку с солёными огурцами.

– Не гони. По моей вине твоя бричка пострадала.

– Благо, что только бричка. А если б Сашку укокошили? – хмурится, вперившись в меня осуждающим взглядом.

– Хватит читать мне морали.

Уже итак сто раз пожалел о том, что взял её с собой.

– Чтобы я тебя рядом со своей Алёной больше не видел! Я запрещаю вам общаться. Ясно?

– Много на себя берёшь, Пернатый, – вскидываю бровь и опрокидываю в себя стопарь.

– Беру столько, сколько могу вывезти! – отзеркаливает мой жест и морщится. – Не хочу, чтобы вся эта твоя бандитская канитель хоть как-то её касалась. И без того проблем хватает. Вообще поверить не могу, что ты собирался тащить её за собой в этот свой мир криминала. Чёкнулся? Мало, по-твоему, ей по жизни досталось? – заводится по новой.