— Я предупреждал тебя, Мия. Разве не говорил, что ты пожалеешь? — молчу, наблюдая за ее реакцией, за тем, как она кусает губы.

— Говорил. Но я думала… что ты совсем другое имел в виду.

— Например?

— Ну… — залилась она краской и опустила взгляд вниз.

— А теперь что думаешь?

— Теперь думаю, почему ты не довел все до конца, — тихо говорит она.

— А ты бы хотела, чтобы довел? — совершенно не понимаю эту девчонку.

— Если ты подонок, то ты обязательно воспользовался бы представившимся шансом, наплевав на истерику. Но ты не стал. Почему?

И вот теперь я теряюсь с ответом. Сказать ей все как есть, тогда она снова нарисует в голове картину, что совершенно не соответствует реальности.

— Я ведь права, ты не такой. Тогда зачем все это?

— Поверь, Пуговка. Я гораздо хуже. И тебе лучше не строить воздушных замков. Любви между нами не случится. Никогда не трону тебя и пальцем, — провожу пальцами по волосам, осознавая свою ошибку, что какого-то хера остался с ней разговаривать. Поднимаюсь с кресла.

— Почему? Я чувствовала твой… — снова зарделась, став пунцовой.

— Ты дочь Плахотина. А у такого ублюдка вряд ли может быть достойное потомство, — выплевываю, вспоминая все то, чем промышлял Плаха.

Стоило подумать о ее папаше, как злость впрыскивается в кровь, растекаясь по венам. Торговать людьми может лишь последняя тварь. А притворяться при этом добропорядочным гражданином и любящим семьянином способен лишь полностью прогнивший человек. И не может быть такого, чтобы червоточина ее отца не коснулась самой девчонки.

Иду к выходу, когда слышу:

— Кирилл! — сердечный ритм сбивается, стоит услышать свое имя из ее уст. — Что со мной будет? Зачем я здесь?

— Все зависит от твоего отца, — оборачиваюсь к ней. — Если он все сделает правильно, то скоро поедешь домой, — смотрю прямо в синие бездонные глаза, стараясь не реагировать на то, насколько невинно она хлопает ресницами.

— А если нет? — тяжело сглатывает. — Что тогда?

На мгновение зависаю, игнорируя ее взор, надежду в глазах и показавшийся между розовых губок язычок, смачивающий их.

— Надеюсь, он сделает правильный выбор, — стараюсь сам не думать об ином развитии событий и выхожу за дверь, оставляя Пуговку в растерянности и в одиночестве.

17. Глава 17

Мия

Вздрагиваю от звука захлопываемой двери. Открываю глаза, не увидев в комнате никого. Лишь на столе снова появился поднос со свежей едой. Приподнимаюсь, откидывая плед в сторону и хмурясь. Плед? Не помню, чтобы укрывалась накануне.

В душ я так и не сходила, не собираясь располагаться здесь, словно планирую остаться надолго. И все ещё на мне было то злополучное коктейльное платье, что казалось мне в вечер моего похищения таким шикарным, а теперь воспринимается как вульгарный наряд продажной девки. Оглядываю себя, убедившись, что меня никто не трогал во время сна, и только после этого поднимаюсь на ноги.

На подносе стоит тарелка рисовой каши, вареное яйцо и чашка с какао? Подношу напиток к носу, вдохнув сладкий запах, и усмехаюсь.

Он действительно не воспринимает меня как женщину, а только как ребёнка. Удивительно, как ещё не добавил маршмеллоу в горячий шоколад и не насыпал на тарелочку горку карамелек.

Урчание в животе напоминает, что я не кукла и мне нужно чем-то питать организм.

Опускаюсь в кресло, взяв ложку и с подозрением посмотрев на кашу. Осторожно подношу ложку ко рту. Вряд ли Кир хочет меня отравить. У него для этого было множество шансов. Поэтому съедаю содержимое ложки и не замечаю, как исчезает все, что стояло на подносе. И только вытирая рот салфеткой, вижу записку: