— Слушай, девушка же сказала, что не хочет с тобой общаться!

С этими словами появившаяся в толпе Лена отпихивает незнакомца, смотрит на него, набычившись. Загораживает меня своим телом, как будто в ней не сорок пять килограмм, а все сто двадцать.

— Да я ничего такого не сделал, — оправдывается он с удивлением. — Она сама начала рыдать.

Рыдать?..

Я веду пальцами по лицу и понимаю, что щеки мокрые. Я не собиралась плакать. Да и не причины вроде бы не было.

Черт. Как же стыдно.

Это всё нервное перенапряжение, которые вылилось таким нелепым образом.

— Прости меня, — бормочу, пока Лена тащит меня за ладонь на улицу. — Я веду себя как дура.

Она молчит, никак не комментируя мои самоуничижительные заявления.

Мы долго стоим у входа в клуб. Свежий воздух действует отрезвляюще, и я перестаю задыхаться. В голове проясняется, слезы высыхают.

— Кто ж тебя так обидел? — спрашивает Лена, разглядывая не меня, а темное небо над нашими головами. Без единой звезды, только узкий серп луны проглядывает сквозь тучи.

Я испуганно замираю.

— В смысле?

— Да тебя от мужиков трясет. К тебе приятный мальчик подкатывал, улыбался во все тридцать два зуба, а ты была готова сбежать. Тебя кто-то бросил или что? В любом случае, пошли всех на три буквы и живи нормально.

— Легко сказать.

— Котик, у меня этих мужиков было — хоть коллекцию собирай. Знаешь, у некоторых оленьи рога висят над диваном, а у меня бы висели головы этих придурков. Если бы я рыдала по каждому следующему, то давно бы лежала в психушке. Давно расстались-то?

— Три года назад.

Произношу это вслух, и самой становится стыдно. Я действительно погрузилась в анабиоз, из которого не собиралась выбираться. Меня устраивало мое бедственное положение. Наверное, я даже лелеяла внутри себя всю боль и обиду, упивалась тем, какая я несчастная и как великолепно умею страдать.

— Тебе б к врачу сходить, — серьезно заявляет Лена. — Я без шуток, не вздумай обижаться. Если парень бросил тебя три года назад, то ты должна была найти нового как минимум… — делает вид, будто что-то подсчитывает, — три года назад. А ты до сих пор хранишь ему верность?!

— Нет, но я…

— Скажи еще, что как-то времени не было, — она насмешливо изгибает губы. — Короче, Саша, как хочешь, но я организую тебе свидание. Не сегодня, в следующий раз. Найдем какую-нибудь легкую добычу, ты им попользуешься и сама бросишь. Отомстишь своему мужику.

Надо бы ответить, что у меня всё в порядке, и я сама разберусь со своими тараканами, но с Леной оказывается очень сложно спорить, потому что она ни о чем не спрашивает. Ставит перед фактом, и только.

Весь вечер она не отпускает меня от себя, тянет как на поводке: то танцевать, то к барной стойке, то на улицу. Подружки даже начинают посмеиваться над нашей слишком уж дружной парочкой, но Лена быстренько их осаживает.

— Завидуйте молча, — говорит она им. — Сашка сегодня на мне, я обещала её защищать.

— Да от кого? — непонимающе спрашивает рыжеволосая Катя. — Тут даже мужиков никаких нет симпатичных.

— Вот именно, я буду защищать её от несимпатичных.

Я благодарна Лене, хотя и чувствую себя виноватой. Она не должна была тратить свое время на меня, как будто я совсем потеряна для общества и разрыдаюсь, если останусь без «поддержки».

Я как балласт — тяну её за собой, не позволяя сделать ни одного свободного шага.

Но однокурсница только отмахивается, стоит мне начать извиняться.

— Какая мне разница: одной трясти бедрами или в твоей компании? Не парься.

Мы расходимся ближе к двум часам, уставшие, но довольные. Падаем каждая в свое такси (у меня — эконом-класса, у девочек — как минимум комфорт) и разъезжаемся по разным концам города. А в ушах стучит кровь, словно музыкальные ритмы.