Он же… он же…

Мне остро хочется написать Лизе, чтобы она спасалась от Богдана, чтобы не доверяла его словам. Потому что он сбегает от нее в туалет и целует там официанток. Потому что он предаст ее. Но я просто бездумно листаю фотографии, рассматриваю ее жизнь снимок за снимком и кусаю губы.

Рите я, разумеется, о своем помешательстве не рассказываю.

Не поймет. Осудит. Скажет, что я сошла с ума и мне пора ложиться в дурдом.

На следующую смену я прихожу взвинченная, постоянно озираясь по сторонам, ловя в затылках сидящих за столиками мужчин знакомые очертания. Долго поправляю форменную блузку, дергаю за юбку.

— Что на тебя нашло? — Дина рассматривает мои попытки привести себя в порядок с удивлением. — Как твой желудок?

— Нормально. Спасибо, что подменила меня.

— Ай, — она отмахивается. — Не стоит. Мне там один твой столик такие чаевые оставил, что я готова была их расцеловать напоследок.

— Какой именно?.. — охрипшим тоном.

— Третий. Там мужчина такой презентабельный сидел с девушкой. Прикинь, десятку дал. Кстати, хочешь — могу поделиться. Мужик этот сказал, что ему очень нравилась прошлая официантка. Пришлось огорчить, что ты ушла, но я с удовольствием тебя заменю.

Я грустно хмыкаю. Спасибо ему, конечно, хоть чаевых этих мне и не досталось — да я бы и не взяла их. Ощущаешь себя женщиной, которой за поцелуй платят твердой валютой. Приятного мало, сколько бы он ни оставил. Неужели я стою всего десять тысяч?

— Нет, спасибо. Ты заслужила эти деньги.

Смена начинается, и потихоньку, за работой я забываю о Богдане. Невозможно бегать от столика к столику, запоминать заказы, теребить поваров и при этом страдать из-за бывшего мужчины.

А потом…

Ну, разумеется, потом я замечаю его, сидящего у окна, разглядывающего меню.

И мое сердце замирает от страха.

Богдан одет в рубашку светло-синего цвета, на шее — темный галстук. Не удивлюсь, если его с утра затягивала любящая девушка, нежным движением проводила по воротничку, поправляя тот. Весь такой серьезный, чисто бизнесмен на обеде. Наверное, так и есть. Одно радует: шикарной Елизаветы, упакованной в мини-платье, рядом не имеется.

— Смотри, тот красавчик опять пришел, — шепчет мне пробегающая мимо Дина. — Иди ты. Он явно потребует твоего обслуживания. Уж не знаю, чем ты его так задела.

Зато я знаю.

И каждый шаг до стола дается мне тяжело. Ноги будто увязли в зыбучих песках. Я бы с удовольствием передала этот заказ кому-нибудь еще, но понимаю — от Мельникова не отделаешься. Он будет приходить сюда каждый день, и мне придется уволиться, только бы не видеть его.

Лучше уж поступить по-хамски и просто прогнать.

— Рядом есть другие хорошие рестораны, — вместо приветствия сообщаю ему. — Советую ходить в них.

Он поднимает на меня глаза, легонько улыбается краешком губ.

— А мне нравится этот. Особенно — обслуживание.

Ух, как мне хочется врезать ему меню по голове, расцарапать лицо и сбежать… сбежать куда подальше, только бы никогда больше не видеть. Но я держу лицо.

— Вы определились с заказом?

— Кофе.

— У нас семь видов кофе, приготовленных из отборных сортов арабики, — специально начинаю перечислять я. — Американо, капучино, ристретто, латте…

— Любой, — перебивает Богдан уставшим тоном. — Саш, когда ты освободишься?

— Для тебя — никогда. Слушай, просто уйди отсюда. Что тебе вообще надо?

— Я хочу поговорить с тобой.

— Зато я с тобой не хочу. Не уйдешь — я тебе в кофе плюну, — мстительно припоминаю фразу Риты.

Непрофессионально, конечно. Но бросать девушку без объяснения тоже не очень профессионально. Целовать ее потом — вообще так себе идея.