Изогнутые темные брови тунлисса взлетели вверх. Он еле заметно склонил голову на бок и прищурился.

- Первым будете высказываться о результатах осмотра? Или мне начать? – усилием воли заставила я свой голос не задрожать, когда произносила эту дерзость вслух.

Понятия не имею, какие-такие наказания светили за это дочери Платиновых, но я лучше приму последствия, чем буду стоять тут, потупив взор.

Воцарилась ошалелая тишина. Ну, это когда все вроде как молчат, но ты всё равно слышишь, как они потрясенно ропщут и завывают в душе. Только звук этих возмущений пока тоже в ауте и еще не нашел способа прорезаться.

Однако первым раздался громкий хмык. Жениха. Он изогнул идеальную линию губ. И уже через миг они дрогнули в улыбке под бдительными взорами моей родни, которая никак не могла самостоятельно решить, как же реагировать на мою выходку? А затем комнату залил красивый, чуть хрипловатый смех Василиска.

«Приятный», - с недовольством констатировала я.

Есть в этом ошеломительно шикарном мужчине хоть что-то отталкивающее?! Он же мне все планы разрушит своим мозгоплавительно-прекрасным внешним видом и отменным умением реагировать на мои выпады!

- Пожалуй, первенство в составлении мнений оставлю за собой. Как и во всём, - въедающимся в сознание фактом заявил тунлисс Василисков и, приняв расслабленную позу, действительно, охарактеризовал меня вслух. – Красивая. Гордая. С острым умом, но наивно переоценивающая свои силы. А еще, - высунулся под моим остолбеневшим взглядом его раздвоенный язык и бесстыдно провибрировал кончиком, - моя невеста источает вкусный запах и совершенно не обучена скрывать эмоции. Обезоруживающая смесь!

Его свита, состоящая исключительно из мужчин с военной выправкой, разразилась хохотом.

"Не то, чтобы сказанное было очень смешным. Скорее, подчиненные поспешили поддержать своего главного", - досадливо сжала я губы, поняв, что шанс на ответный сарказм у меня всё же отняли. Жениха заступили его приближенные и мужчины из семьи Асины, потеряв ко мне интерес. И, очевидно, решив, что Василиск сказал своё слов. Перекричать их я, конечно, не пыталась даже. Это выглядело бы совсем уже неаристократично. А высказывать что-то сестрам, которые сразу же принялись тихонько хихикать и шушукаться с приглашенными дамами, показалось мне бессмысленным.

Но я твердо решила, что это еще не поражение! И что я заставлю тунлисса передумать и добровольно расторгнуть помолвку. И чтобы мне прилетело от разгневанного Асинового отца, если я сама откажусь выходить замуж. А еще я пообещала себе, что Василиск очень скоро убедится, как остро может уколоть мой ум!

Так что свои впечатления от Василиска, которого мне так и не представили по имени, я оставила при себе. Вряд ли моему названому отцу понравились бы мои замыслы. Как и то единственно положительное, что я могла бы выдать о женихе. То, что я считаю того ох… охвостенно горячим! И что это проблема. Потому что нельзя было позволять ему запудрить мне голову...Увы, именно это тунлисс в итоге и сделал…

И я бы могла списать всё на магнетизм василисковой магии или впрыскивание возбуждающего яда, но меня никто не кусал. И нет, я корю себя не за слабохарактерность и потакание природе.

Просто я и в самом деле оказалась наивной. Дала в какой-то момент слабину и разрешила себе влюбиться.

Это произошло незаметно. Исподтишка прокралось в моё сердце. В первые дни мы с Василиском подолгу упражнялись в острословии. Я полагала, что иду по намеченному пути и успешно ворочу нос. А он… Видимо, он просто поставил целью сломить моё сопротивление и сделать еще одну зарубку на древе покоренных дев. Не знаю, в какую минуту мои намерения отвратить от себя жениха превратились в желание что-то доказать самодовольному вельможе. А в какую – его колкая ирония начала казаться мне отменным чувством юмора.