Как же понять ребенка?

В первые полгода не было необходимости понимать его, так как он развивался естественным образом по биологическим законам в симбиозе с матерью. После возникла проблема, которую я считаю неразрешимой, так как, чтобы понять ребенка, требуется высочайшая чувствительность, или «третий глаз». Опыт и знания здесь не помогут, потому что ребенок видит, но не позволяет себя «уловить». Он обладает врожденной тактикой адаптации: при контакте с любым предметом он, стремясь постичь его, оценивает его пределы, ощущает и измеряет полученный сигнал, но не как атакующий удар, а как нечто робкое, почтительное. Благодаря априорному способу познания ребенок – это система, которая сначала изучает сама, а потом позволяет себя увидеть. С помощью рефлексии ребенок способен оценить собственную мать и те поощрения, которые может от нее получить. Если малыш оценивает среду, создаваемую матерью, как благожелательную и достаточно приемлемую, то делает выбор в пользу жизни. В противном случае нередко возможен выбор в пользу смерти, так как, познавая через семантическое поле, ребенок может решить вернуться в прежнее состояние, если между прежним и нынешним не будет особой разницы. Иногда он может выбрать болезнь, как бы решив про себя: «Эта среда не принимает меня таким, какой я есть, а с этим недугом принимает». Вот так внутренне принимается решение о болезни.

Даже в случае эпидемий причина заболевания часто носит психический характер. В едином информационном поле индивидуальная или коллективная психика проявляется в искаженной форме, провоцируя соматические изменения именно там и в том виде, где и каким образом ответственность за них легче всего возложить на внешние обстоятельства. Негативная интенциональность убивает под прикрытием рационально-медицинских категорий и объяснений. Возникновение эпидемии объясняется вирусной инфекцией, а роль негативной семантики остается в тени. Слишком часто жизнь или смерть ребенка решаются в рамках психической экономики комплексов семейной и окружающей среды.

Мы можем помочь ребенку выбрать жизнь не с помощью медицинского вмешательства, а прежде всего за счет внутренней силы любви, принимая его таким, какой он есть, и уважая его свободу. Тогда мы сможем защитить его от того, что действительно может причинить ему вред. Взрослая среда должна приветствовать ребенка и предоставлять пространство для того, что он желает выразить: «Мы ждем тебя именно таким, какой ты есть».

С рождением «Я»[17], или появлением способности к рефлексии, ребенок как отдельно взятое существование начинает проявлять себя в действиях и в рефлективных процессах. Одновременно с этим он стремится к абсолютности, он не хочет относительности. В любом контексте он стремится утвердить свою автономность как априорную[18] величину, как абсолютное «Я». В каждом действии он стремится установить наилучший контакт с окружающей средой, следуя собственным интересам. Даже внешние отношения аффективной зависимости, к которым он – как это кажется со стороны – стремится и которые делают его счастливым, являются средством выживания и сохранения статуса «Я».

Ребенок – это абсолютная личность, предшествующая любому событию. В этом смысле формирование личности не является процессом, определяемым обществом на уровне психобиологической потребности. Ребенок сам определяет себе первое место, абсолютную роль относительно всего происходящего в жизни. Если заглянуть ему в глаза, то покажется, будто он воспринимает все, включая мать, как нечто второстепенное по отношению к себе самому, как бы говоря: «Я есть и должен существовать, все вокруг должно мне в этом способствовать». Каждое его действие – это стремление найти во всем, что его окружает, абсолютный отклик на потребность метафизического акта его существования: «Я есть, я есть здесь». Зарождается первичная агрессивность, которая служит интересам роста. Ребенок растет, ощущая себя собственником всего, что его окружает.