«Хорошо».

«Правда?»

Я замерла на ступеньке, опершись рукой на стену, чтобы сохранить равновесие.

«Я такая же непознаваемая, неведомая, как и он, а ты мне все равно веришь, – ответила Андарна. – Я не хочу становиться очередной твоей битвой».

Ну, слава всем богам. Ее слова сбросили огромный камень с моего сердца, и я с облегчением выдохнула. Я и не знала, как мне нужно было это услышать, пока не услышала.

«Спасибо. И ты в полном праве знать, откуда ты родом, но кто ты по сути своей – в этом я нисколько не сомневаюсь. – Дальше я спускалась уже уверенно. – Только ты можешь принять решение о поиске своей семьи – и, боюсь, Мельгрен…»

«Я сожгла вэйнителя», – быстро перебила меня Андарна.

«Это… так».

Я наморщила лоб. Меня слишком потрясло появление Андарны, то, как менялась ее чешуя, чтобы помнить еще и о горящем темном колдуне. Но… Насколько я знала, нам еще не удавалось поджечь ни одного вэйнителя. И ведь Тэйрн тоже ничего не сказал об этом.

«Я об этом думала всю ночь. Когда я меняю цвет, магия чувствуется иначе. Может, моя сила в тот момент изменила вэйнителя, ослабила так, что он смог сгореть». – Теперь Андарна говорила чуть медленнее и отчетливее.

«Это может изменить… все. – Снизу раздались приглушенные голоса, и я ускорилась. – Это обязательно нужно изучить, но потом».

Я не собиралась рисковать Андарной, объявляя во всеуслышание, что она может оказаться нашим новым оружием, – особенно когда уже пошли слухи о возможном союзе с Поромиэлем. Что может быть хуже, чем угроза Андарне от властей? Только угроза от властей всего Континента сразу.

– Сопротивляйся сколько хочешь, но сила, которая струится в ее венах… – хихикая, говорил Джек, и его слова слышались все отчетливее по мере того, как я приближалась к его камере. – Верхушка хочет ее неспроста. Хочешь, дам совет по-братски? Подчинись и поищи для траханья кого-нибудь другого. Если этот твой знаменитый контроль хотя бы дрогнет…

– Никогда, – отрезал Ксейден, и его голос был пронизан смертельным холодом.

Мое сердце забилось чаще, и я остановилась перед последним поворотом, чтобы они меня не увидели. Ведь… Джек говорил обо мне.

– Даже великий ты не можешь решать, чего мы лишаемся первым, Риорсон, – рассмеялся Джек. – Но, по личному опыту, контроль исчезает быстро. Да посмотри на себя: только что насытился из источника – и уже здесь, отчаянно ищешь лекарство. Ты не выдержишь, а уж потом… Ну, скажем так: те серебряные волосы, которые тебя так покорили, станут серыми, как и вся она, а эти слабые колечки у тебя в глазах продержатся не пару дней, нет, они останутся навсегда.

– Этого не будет. – Ксейден тяжело ронял каждое слово.

– Ты можешь доставить ее вэйнителям сам. – Звон цепей. – Или просто выпустить меня – и мы сделаем это вместе. Кто знает, вдруг они даже оставят ее в живых, чтобы держать тебя на поводке, пока ты не станешь асимом и сам о ней не забудешь.

– Пошел ты.

Мои руки сжались в кулаки. Джек знал, что Ксейден транслировал магию напрямую. Если он хоть кому-то скажет, Ксейдена арестуют. В моей голове бушевала буря, а в нескольких шагах от меня спорили эти двое, и их слова терялись в шуме ветра моих мыслей. Боги, я могу потерять Ксейдена, прямо как…

Не могу. Не потеряю. Я отказывалась его терять – и отказывалась, чтобы он терял себя.

Во мне то и дело поднимался страх, но я гасила его, лишала воздуха, чтобы он не мог разгореться. Единственное, что было сильнее рыщущей во мне силы, – эта решимость, расправившая мои плечи.

Ксейден – мой. Мое сердце, моя душа, мое все. Он вытягивал силу из земли, чтобы спасти меня, и я не оставлю от мира камня на камне, пока не найду способ его вернуть. Даже если придется торговаться с Текарусом за каждую книгу на Континенте или ловить темных колдунов по одному для допроса – я найду лекарство.