– Мин!

– Нет, Уолтер, – ответила она, вытирая губы салфеткой, – я, правда, не понимаю, какого ответа от меня ты ждешь.

– Я просто почувствовал потребность как-то защитить маман.

Минди отложила в сторону вилку и нож. На глазах у нее показались слезы.

– Я стараюсь, Уолтер, ты же сам знаешь. Я действительно стараюсь, как могу.

– Я знаю это, детка. Ты…

– Очень нелегко управляться с этим домом.

– Знаю, детка.

– Когда мы только говорили о том, как хорошо было бы жить в деревне, я и вообразить не могла, что окажусь в каком-то трейлерном парке.

– Сад смотрится отлично.

– Я же не занимаюсь садом!

– Знаю, зато ты отлично управляешь всеми этими милыми мексиканцами.

– Сейчас я очень волнуюсь. Я вот-вот буду проходить квалификацию. Мне нужно сосредоточиться.

– Я очень горжусь тобой. Кстати, как ведет себя новая лошадь? – Жук сказал себе: Никаких шуточек про сухожилия. – Как она… в своем лошадином деле?

– Конечно, это не Лаки Страйк.

Как ему, интересно, реагировать на такое недовольное замечание? Я отвалил за нее двести двадцать пять тысяч долларов – и «это не Лаки Страйк»? Прекрасно. Чудесно. Очень рад это слышать.

– Вот как! Очень жаль.

– Сэм, похоже, считает, что она еще подтянется, – сказала Минди, – но я сомневаюсь. Во всяком случае, я стараюсь, как могу.

– Я уверен – ты просто…

– Белла проломила лестницу.

– Бьюкс говорил мне. Я еще удивился – что это там внизу натянута желтая лента, какими обычно огораживают место преступления.

– Я произвела подсчеты. Нужно восемнадцать тысяч.

Жук моргнул.

– Восемнадцать тысяч? Это за одну-то ступеньку?

– Уолтер, скоро вся лестница провалится. Ее строили не для слонов.

Жук вздохнул.

– Ладно. Разберусь с этим завтра утром.

– Она сейчас там, наверху. Наверное, смотрит очередное реалити-шоу для кретинов. Разве это хорошо для твоей матери? Правда, она вряд ли замечает, что там на экране. Уолтер, я так больше не могу. Меня достает все это.

– Может, поговорим об этом завтра утром?

– Ближайшие соревнования – очень важное событие. Если я войду в команду, то полечу в Китай.

Жук поглядел на жену.

– В Китай? А что там такое затевается – в Китае?

– Ах, Уолтер, да я же тебе рассказывала пару месяцев назад. Ты никогда не слушаешь.

– Извини, детка. У меня не голова, а решето. Напомни – что там такое?

– Кубок Тан. Ну, Тан – в честь династии Тан. Помнишь знаменитых терракотовых коней?

– М-м… нет, но не важно.

– Ну, они очень знамениты. При династии Тан уделялось большое внимание разведению лошадей. Китайское правительство решило устроить спортивные состязания в честь этой династии – в августе, в Сиане. Сиань был тогда столицей государства. Это станет грандиозным международным событием в конном спорте. Съедутся команды со всего мира. Очень, очень важное событие. И если я пробьюсь в команду, то поеду туда. И буду представлять нашу страну.

Жук лихорадочно соображал.

– Вот это да, – сказал он несколько неопределенно.

– Ты, похоже, не очень-то рад?

– Да нет, что ты. Я рад. Китай… Китай – большая страна. Это точно. Вроде это де Голль говорил, что Китай – «большая страна, полная китайцев»?

– Ты о чем, а?

– Да так, ни о чем.

– Ты же хочешь, чтобы я пробилась к успеху?

– Конечно, хочу, дорогая. Только…

– Что?

– Там у них нарушение прав человека. Площадь Тяньаньмэнь. Тайвань. Тибет. Понимаешь…

– Да какое отношение всё это имеет к Кубку Тан?

– Пожалуй, никакого, – ответил Жук жизнерадостным тоном, трубя отступление. – Пожалуй, тут речь идет о налаживании связи. Мы, так сказать, протянем друг другу руки через океан. И все такое.

Минди с раздражением поставила посуду в раковину и ушла, громко топая. Жук отметил, что у его жены появился уникальный талант – топать в одних чулках.