Я ненавидела ее, всей своей душой. И боялась, что когда она встанет на ноги, то завладеет моим мужем окончательно, ведь он прикладывал все усилия, чтобы девушка вернулась к жизни. Пару раз я ловила на себе ее взгляды, и меня до жути злило то, что я видела в них. Жалость.

Этой девушкой была Джиа де Сандро, с которой со временем мы сблизились, и врервые за всю жизнь у меня появилась подруга. Не картонная. Теперь я с теплотой вспоминаю нашу перепалку по пути в Нью-Йорк. Тогда я думала, Эзио решил убить меня таким образом, отправив вместе с ней гостить к отцу. Но он сделал то, что подарило мне кусочек счастливых воспоминаний.

Первая экскурсия, после которой мы напились в Колумбийском кампусе. Вечера, проведенные за простыми разговорами обо всем на свете. А еще она научила меня петь по-русски. Бедный Гектор, тогда ему сильно досталось от нас. Не каждый выдержит пять часов хмельных воплей на ломаном русском. Хихикаю и тут же прикусываю губу, будто боюсь быть застигнутой кем-то врасплох.

Поймав себя на мысли, что я чертовски соскучилась по ней, прямо сейчас решаю взять и позвонить Джи. В конце концов, мы давно не виделись, и я не думаю, что Эзио будет против моей поездки в гости к нашей общей знакомой.

Странное щекочущее чувство заполняет мою грудную клетку, и я делаю несколько глубоких вдохов, все больше и больше обретая уверенность, что мне следует взять тайм-аут в поединках с равнодушием мужа и погостить у подруги.

Решено, так и сделаю.

Позволяю себе напоследок взглянуть на Эзио, чтобы запомнить его таким беззаботным и таким… свободным. Возможно, ему стоит задуматься о том, чтобы снова заниматься лошадьми. Судя по всему, они ему на пользу, в отличие от депрессивной Нагайны.

Отмахиваюсь от малоприятной картины со змеей вокруг его шеи и отталкиваюсь от перил, направляясь в свою комнату. И с каждым шагом я ощущаю, как моя былая раздражительность и тревога уступают место чему-то теплому, так приятно прокатывающемуся под кожей. Может быть, у нас еще все же есть шанс попробовать сделать этот брак чуточку лучше?

Однако мое приятное томление обрывается так резко, будто мне в затылок прилетел удар чем-то холодным. Снова и снова. Отчего мое сердце леденеет в груди. Там же, где спирает дыхание.

Потому что это был не удар.

Это голос моего отца.

И я вновь его слышу. Правда, не могу разобрать его слов, а в следующую секунду все разбивается его стоном и криком боли. Мое сердце окончательно перестает существовать, и я замираю как вкопанная перед коридором, ведущим к кабинету мужа, откуда и доносятся ужасающие звуки.

Очередной вопль отца вынуждает меня сорваться с места. Что он здесь делает? И как я могла пропустить его приезд? Что за… Толкаю чертову дверь, ожидая увидеть отца, но…

Пульс застревает в горле, и я не понимаю, в чем дело, потому что в кабинете никого нет, пусто. Но потом я улавливаю, откуда исходит этот звук.

На дрожащих ногах подхожу к столу и, развернув ноутбук к себе экраном, теряю испуганный крик. Он кажется бесконечным, пока я не врезаюсь в шкаф с книгами и не зажимаю рот ладонью.

9. 8

Дыхание частое и рваное, пока я умываю лицо ледяной водой. Еще раз, и еще. Она настолько холодная, что мои пальцы уже онемели, а щеки неприятно покалывает, будто изнутри все покрывается инеем, который своими иглами протыкает мою кожу насквозь.

Но я продолжаю умываться, потому что никак не могу остановить истерику. А если я хочу воспользоваться отсутствием мужа и уехать из логова этого монстра, то должна успокоиться. Должна, чтоб меня! Вот только ужасающие кадры с окровавленными руками мужа, ножом и воплями отца лишают меня этой возможности.