— Ты что-то хотела сказать?

Я в замешательстве отрываю взгляд от его губ и встречаюсь с надменным взглядом ледяного короля.

Мне стоит действовать очень аккуратно и выйти из всего этого дерьма самым безопасным способом. Но то, что я собираюсь ему сказать, не гарантирует мне и одного процента безопасности.

— Я хочу развода.

Секундная заминка, но этого хватает, чтобы мое сердце переломало все ребра.

— Что-то еще? — выдает в своей властной манере этот мерзавец.

Да. Нож. Два. Чтобы выколоть твои прекрасные льдистые глаза. И вырезать твое черное сердце. Если оно вообще существует.

— Филиция?

— Нет, — вырываюсь из яростных мыслей и возвращаюсь к своему завтраку. — Достаточно только развода, — подражаю его безразличию и кладу себе в рот кусочек глазуньи.

— Его не будет.

Прочищаю горло и перевожу на него вопросительный взгляд.

— Не будет? Но я не вижу ни единой причины сохранять его…

— Ты должна прекратить любые мысли по этому поводу.

Действительно, Фили, чего ты ожидала?

— А что, если не прекращу?

Тишина. Он смотрит на меня с таким холодом, что на коже появляются мурашки. Предвестники чего-то нехорошего. И Эзио доказывает мне это одним только взглядом, в котором таится темное предупреждение: ты никуда не денешься, даже если попытаешься.

Я будто на мгновение оказываюсь заперта наедине с монстром, что скрывается под идеальной оболочкой красивого мужчины. И где-то в глубине души мне хочется продлить этот момент. Понятия не имею почему.

— Мне нравилось больше, когда ты молчала.

У меня перехватывает дыхание от звука его приглушенного голоса.

Немного поерзав на стуле, провожу языком по пересохшим губам и вздергиваю подбородок.

Я уже приняла вызов, и нет смысла отступать.

— Да? — искренне удивляюсь я. — Как жаль, что я больше не доставлю тебе такого удовольствия.

Коротко улыбнувшись ему совершенно неестественной улыбкой, снова беру приборы. Разумеется, аппетит давно испорчен. Но сидеть безропотной мышкой я больше не собираюсь.

7. 6

Эзио

Сигареты, и бутылка виски в десять утра. Две вещи, которые мне потребовались после завтрака в неожиданной компании жены. И это не то, чем обычно я занимаюсь в это время.

Потягивая выжигающую горло жидкость, признаюсь себе в том, что снова нарушаю привычный распорядок дня из-за нее. Это не должно войти в привычку, иначе контроль, который я воспитывал в себе все эти годы, сорвется с цепи. И тогда я буду нуждаться в Филиции, а мне не нравится в ком-то нуждаться.

Та, в ком я действительно нуждаюсь, мертва. Никто не в силах заменить ее. Никто, кроме ожившего привидения.

Мне не следовало привозить в свой дом копию своей погибшей жены. Я должен был смириться с этой утратой. И я собирался…

В день, когда случилась трагедия с Мэл, я прилетел в Америку, чтобы сразу уладить все документальные вопросы с Анджело. Я находился не в себе, и это не было моей лучшей идеей, однако мне требовалось это бегство, потому что с последним вздохом моей жены все краски мира потеряли цвет и солнце погасло навсегда.

С каждой секундой меня все больше и больше душили нависающие над головой тени. Они жаждали утащить меня в могилу следом за Мэлл. Я слышал их голоса. Много голосов. Но я не был человеком, которого бы напугала темнота. Я владел ей в совершенстве. Ведь рядом была Мэл, баланс, удерживающий меня на границе добра и зла. Разума и безумия. Ей с легкостью удавалось возвращать меня из лап собственного монстра, рядом с ней он был послушным псом. Вот только когда пес теряет хозяина, он пытается вырваться из замкнутого пространства. И он вырвался в тот же день.