— Ты слушаешь меня вообще? — Игорь уже был на взводе, а я, кажется, прослушала внушительную речь.

— Извините, я немного волнуюсь.

Вздыхаю, смотрю на себя в огромное зеркало. Белое атласное платье-русалка, с достаточно плотным корсажем, тесно облегающим верхнюю часть тела и приподнимающим грудь, выставляя ее в самом выгодном свете. Отсутствие рукавов восполнено изящной проймой через одно плечо, усыпанной россыпью маленьких камешков. Облегающий верх плавно переходит в юбку, что тесно очерчивает бедра и к низу расходится в расклешенный подол, по виду напоминающий хвост русалки. Красиво, создатели этого платья постарались на славу, а если учесть, что оно было сшито на заказ в кратчайшие сроки, то и вовсе кажется, что они сотворили чудо.

— Надеюсь, ты не натворишь глупости? — кажется, что с каждой минутой Игорь становится все более раздраженным. Он прогнал из комнаты всю прислугу, чтобы поговорить с племянницей наедине, на деле же, чтобы в очередной раз предупредить на случай, если я вдруг взбрыкну и передумаю.

— Мы договорились, и я свою часть выполнила в отличии…

— Ты пока еще ничего не выполнила, договор вступит в силу, когда в твоем паспорте будет стоять штамп.

— И где же гарантии, что после вы меня не кинете? — шиплю на него, понимая, что вряд ли что-то изменю, но за эти несколько дней он меня порядком достал, а мама все еще находилась в больнице нашего городка и с каждым днем ее шансы становились все меньше и меньше.

— А разве у тебя есть выбор? — усмехается Игорь, прекрасно зная, на что давить.

— Например, я могу рассказать обо всем Славе, и решить вопрос в обход вас, — тычу пальцем в его грудь. — Сколько вам обещали за мое согласие?

Игорь смотрит на меня какое-то время, а потом начинает громко смеяться, так что стекла на окнах дрожат.

— Этот мальчишка ничего не решает, — наконец успокоившись произносит Игорь, — он будет делать так, как говорит ему отец и то, что говорит ему отец. Парень и так уже достаточно натворил.

— О чем вы? — его слова меня настораживают, а Игорь в миг становится серьезным и на лице проскальзывает тень сожаления, словно лишнего сболтнул.

— Все, хватит болтать, — уходит от ответа, — нас уже ждут. Помни, будешь хорошей девочкой и уже завтра твоя мать будет в столичной клинике.

Он знает на что давить, изворотливый, мерзкий гаденыш, извлекающий выгоду из всего, из чего только может. Игорь открывает передо мной дверь и позволяет выйти вперед. Его слова о Барском сеют очередное зерно сомнений и настороженности, но давать заднюю — значит подписать приговор маме. И дело даже не в том, что у меня не будет денег, а в том, что Игорь вполне способен превратить нашу, и без того не сладкую жизнь в Ад на земле, в чем-чем, а в мстительной натуре этого человека я не сомневалась. И будь дело только во мне, возможно, я бы задумалась, но дело было не только во мне, и я взяла на себя определенную ответственность. А потому я молча вышла из своего шикарного гостиничного номера и гордо задрав подбородок последовала вперед.

Игорь не отставал ни на шаг, а у самого входа в ресторан, где уже собрались гости, и вовсе заставил взять его под локоть. Смешно даже, клоунада не иначе. Заботящийся дядюшка ведет дочь своего покойного брата к алтарю.

Дверь перед нами распахивается, и все присутствующие моментально затихают, а их взгляды и внимание непременно обращаются на нас. У меня в горле пересыхает и ощущения такие, словно в глотку насильно заливают расплавленный свинец. Каждый шаг дается с трудом и Игорь это, конечно, замечает.