— Это уже не важно, я вижу, что у нее все хорошо, — качаю головой, но должного облегчения от подтверждения сложившегося о ней мнения, не испытываю. Скорее наоборот, словно хотел ошибиться. — Замуж выходит.

— Ты хоть в курсе, кто такие эти Барские? — Аид не сдается, а меня уже порядком раздражают эти потуги танцевать с бубном.

— А должен?

— Неплохо бы иногда понимать, кто тебя окружает.

— У нас с ним есть дела?

— Нет, но…

— В таком случае мне не обязательно знать даже о его существовании.

— Знаешь, что меня в тебе бесит? — он поднимается с места, и только потом добавляет: — Ты слишком упорно продолжаешь врать самому себе и отрицать очевидное.

— И что же это, позволь спросить? — откидываюсь на спинку стула и выжидающе смотрю на единственного друга.

— Эта девочка первая после Леры…

— Не смей, — обрываю его на полуслове и выставляю перед ним указательный палец в предупреждающем жесте. — Не смей произносить ее имя и сравнить…

Нет, боль никуда не делась, просто стала неотъемлемой частью меня. Порой я закрывал глаза и молился, молился проснуться и понять, что это все страшный кошмар, а она все еще со мной и не было всех тех ужасных событий и она не умирала в муках у меня на глазах. А потом открывал и реальность обрушалась на меня с новой силой.

— Если захочешь изменить свое мнение, вся информация у тебя на столе, — Аид кивает на синюю папку, лежащую в углу стола, до которой я еще не добрался, — еще со вчерашнего дня. Не будь кретином, загляни хотя бы.

— Ты стал чересчур красноречив, Аид, — смотрю на друга, просверливая в нем взглядом дыру. Он прав в чем-то и прекрасно это знает, а я просто не хочу признавать. Не просто так он ткнул меня в папку, что сейчас маячила перед носом. Я давно привык решать вопросы кардинально, раз и навсегда. А наличие этой папки и друга, который решил перечить моему решению, наводили на мысль о том, что в этот раз я все-таки ошибся.

— Кто тебе еще скажет правду? — он усмехается, скрещивает руки на груди и совсем не торопится уходить. Ждет, какое решения я все же приму.

Он всегда умел давить, просто парой предложений, одной лишь фразой, знал, где искать болевые точки и как использовать их в своих целях. Прошло больше двух лет с момента появления на свет Графа, а я до сих пор не мог понять, чем заслужил такую безоговорочную преданность в лице безжалостного убийцы. Так же, как и не понимал, почему главный я, а не он. Это я ему всем обязан, жизнью, свершившейся местью, всем, что у меня теперь есть.

Тот, кого я считал другом предал меня, а цепной пес, получивший приказ покончить со мной и избавиться от тела, вытащил меня с того света буквально вырвав из цепких лап старухи с косой. Жизнь все-таки странная штука.

— Так и будешь здесь стоять? — тянусь к папке, не просто так же он ее принес. Аид не из тех, кто стал бы тратить мое время впустую.

— Хочу видеть выражение твоего лица.

Ничего не отвечаю на его выпад, открываю любезно предоставленную мне информацию. Первое за что цепляется взгляд — фотография беззаботно улыбающейся Василисы в компании подруг. По школьной форме и ленте с надписью «Выпускник» догадываюсь, что фото с выпускного. Девочка кажется счастливой, полной энергии, жизни что ли. Сейчас она выглядит иначе. Нет, не хуже. Просто словно из нее вынули эту самую жизнь, выкачали энергию.

Откладываю фото в сторону, за ним следуют копии грамот, школьного аттестата, характеристики. Отличница, золотая медалистка, победительница сразу нескольких олимпиад. Дальше ведомости из университета, надо же, даже их достал. С отличием окончила первый курс, повышенная стипендия, староста группы. Что-то было не так, не клеился образ отличницы-медалистки с охотницей за легкой наживой. Хотя, я столько дерьма за свою короткую жизнь видел, что может оно и неудивительно. Люди всегда ищут выгоду, всегда ищут местечко потеплее, в желании устроить свою жизнь.