- Девочки тебе телефон с лекциями передали.

Слышу стук телефона о поверхность стола.

- Телефон с лекциями? - озадаченно пытаюсь сообразить. - Устинова и Ким?

- Да.

- Ладно, спасибо им.

Как только на чужом телефоне что-то открыть или запустить, вот в чем вопрос. Попрошу кого-нибудь, в конце концов. Мишу того же, как поест.

Пробегаюсь пальцами по столу, забираю телефон в карман.

- Миша, - отворачиваюсь, смущенно покусывая губы. - А... Шагалов?

- Что - Шагалов? - недовольно.

- Не спрашивал про меня?

- Нет. А спросил бы, я не ответил.

Нет, значит. В груди становится пусто и неприятно.

"Звонил, наверное, а я недоступна. А про Мишу он же не знает..." -  пытаюсь найти оправдание и успокоить это гадкое ощущение оборванности происходящего на середине и неизвестности.

- И вообще!... - по тону чувствую: будет очередное "отпевание" моего поцелуя с Добби.

- Стоп. Спасибо за ответ. Мнений на этот счет я достаточно выслушала! - обрываю я его.

- Яныч, не гони. Не твой же коленкор.

- Миша, а давай я тебе подружек выбирать буду, м? А то мне ни одна не нравится.

- Так ты ни одной и не знаешь! - хмыкает он.

- Вот! - поднимаю я многозначительно палец в верх. - И ты знать не должен с кем я тусуюсь. Но если уж так вышло, что папа тебя ангажировал следить за мной, держи своё мнение при себе.

- Не следить, а защищать.

- Шагалов вроде как не угрожает.

- Да он тебя чуть на дороге не угробил! - возмущенно. - Про остальное вообще молчу.

- Ой, всë! - неожиданно для себя бросаю фразочку Макса с его интонацией. - Сама разберусь с кем общаться.

Молчит.

- Чай поставить?

- Нет. Рубит что-то, устал. Поем и спать.

Сосредоточенно кладу ему в чашку жаркое, пытаясь не пронести мимо. Ставлю перед ним.

- Хлеб я сам, давай...

- Да нарезка там, Миш, - с досадой вздыхаю я. - Хотя, я и без глаз могу его хоть саблей пошинковать.

Но в самом начале моей слепоты, я пару раз прилично поранилась ножом. И все до сих пор паранойят.

- Оксана не звонила?

- Звонила, наверное. Только полковник мне телефон до сих пор не вернул.

- Не помирятся? На фоне твоей проблемы.

Мама ушла, когда я еще видела. Остаться с отцом был мой выбор. И одновременно - его отсутствие. Меня сразу же отправили в британскую школу. Папа категорически не выносит, когда до меня доходят какие-то их личные проблемы. Вот и на время развода, меня "удалили". Но по оговоркам, знаю, что было жестко.

Не помирятся, нет.

- Неа, - качаю головой. - Отец предателей не прощает.

- Ты тоже считаешь, что Оксана предатель?

Мама о Мише заботилась. Он ее уважает. Его родители из глубинки, и не очень благополучные. Я не видела их никогда. В четырнадцать отец забрал его к нам, под своё крыло, поставив маму перед фактом. Она сразу же приняла Мишу.

- Нет, я ее понимаю. Жизнь в военном городке под вечной охраной, без права на личную историю не предел мечтаний для красивой умной женщины. Но и его понимаю! Такая служба. Рядом должно быть послушное приложение, а не самостоятельная единица.

- А ты?

- А я-то что? Я уже взрослая. От папы мне не уйти. Я же все равно останусь его слабым звеном. Бывших дочерей не бывает. Да и не хочу я от него уходить. Поэтому, живем дальше! Все, слава богу, живы и кроме меня - здоровы.

- В школу то отпустил?

- Отпустит. Приятного аппетита. Ты у нас сегодня?

- Ага.

- Пойду я, книжку слушать.

Проходя мимо него, выставляю ладонь. Прикасается своей.

Здесь я знаю все до сантиметра и двигаюсь свободно. Все знают, что переставлять с места на место ничего нельзя.

Поднимаюсь по лестнице вверх, ступни тонут в густом ворсе мягкого ковролина.