Вышла я спустя минут пятнадцать. Дядя всегда называл меня моржом за мою тягу зависать в ванной по часу, а то и больше, но сегодня пришлось ограничиться спринтерским помывом. Вот только, когда я вышла из душевой, поняла, что попала впросак. Ни одного полотенца рядом, а о своем я заранее не подумала.

Осторожно приоткрыла дверь, чтобы посмотреть, закрыта ли кухня. Оглянулась с опаской по сторонам и быстро побежала к себе в гостиную. Вошла спиной и прикрыла за собой дверь. Фух. Пронесло.

– Красивый вид сзади, краса, я впечатлен. Мне рассматривать это, как намек?

– Ааа! – вскрикнула и резко обернулась, ударяясь бедром о дверь.

Около балкона стоял Архаров и вовсю нагло меня рассматривал. Даже не скрывал, как ему нравилось увиденное.

– Отвернись!

Впала в ступор, судорожно шаря глазами в поисках спасения, но никак не могла сдвинуться с места.

– Это ищешь?

Мужской палец указывал на балкон. Прищурилась и ахнула, прикрываясь руками, когда они, наконец, заработали. Мое полотенце висело на веревке, но, чтобы им прикрыться, мне надо было пробежать мимо Марата, который и не думал отводить взгляд.

– Подать полотенце?

Губы его дернулись, а сам он смотрел мне в лицо. Видимо, всеми остальными прелестями уже насмотрелся.

– Хватит пялиться. Мне холодно.

Раздался короткий смешок, а затем он медленно, как мне казалось, переступил через балконный порог, стянул с веревки мое белоснежное полотенце и, вместо того чтобы просто кинуть его мне, таким же неспешным шагом пошел в мою сторону.

Раскрыл банный прямоугольник, обернул меня им, пока я обтекала от стыда.

– Я заценил, краса, десять из десяти, – подмигнул и, насвистывая мелодию, открыл дверь и ушел в сторону кухни.

– Позорище, – простонала, подпрыгивая на полу и чуть ли не плача.

Знала бы, что такое произойдет, не запускала бы себя в интимной зоне.

Одевшись, на цыпочках прошла следом за ним, хотя хотелось отсидеться здесь до самого вечера – и следующего момента отхода ко сну.

Но поскольку я подписала наш регламент, то пришлось идти с документом в руке на кухню – выполнять правило о совместном завтраке, выдвинутое Маратом.

Накрытый стол манил, но когда я ступила за порог, остановилась, наблюдая за Архаровым, который с фартуком на голый торс выглядел так уютно, но в то же время сексуально, что у меня свело низ живота.

– Ты так тяжело дышишь, я бы мог подумать, что ты после марафона.

Боже, у него глаза на затылке, что ли?

– Вот регламент, – кинула бумагу на столешницу около него, буркнула и села за стол, чинно положив сверху руки.

– Не переживай и не красней так, краса, поверь, там нет ничего, что я уже не видел.

– У меня не видели.

– Ой ли? – обернулся, насмешливо изгибая бровь, и я засомневалась, снова краснея.

– Какие на тебе трусики, краса? С мышонком, или ты сменила их?

Поперхнулась от его слов и сглотнула, похлопывая себя по груди.

– Т-ты…

– Пункт первый, забыла?

– Первый…

– Входить к тебе нельзя, но если мне надо покурить на балкон, то можно. А ты так долго спала, а у меня так свербело от желания выкурить сигаретку-другую, что стало невмоготу. Но я не пялился, честное пионерское, но сложно не заметить, когда из-под одеяла торчит почти голенькая попка.

Открыла-закрыла рот, не зная, то ли возмутиться, то ли расплакаться.

– Я трусы два дня подряд не ношу, – процедила, почему-то сделав на этом акцент. Он что, принимает меня за грязнулю?

– Полезная информация, краса, я запомню.

Прикусила язык, чтобы не ляпнуть ничего больше. Завтракали мы в тишине, но я то и дело ловила на себе его взгляды, от которых меня бросало в липкую дрожь.