Люк поначалу смирился с тем, что он по гороскопу Рыбы и всю свою жизнь будет на всех обижаться и презирать этот жестокий мир. Чуть позже, когда Люк записался в шахматный кружок и узнал, что его учитель по шахматам – высокий сильный мужчина, твердый, словно выкованный из железа, и, что самое главное, обязательный – Скорпион по знаку зодиака (а своего учителя Люк уважал, как никого в жизни), то мальчик незамедлительно решил заново «переродиться».

После одного из шахматных занятий Люк вернулся домой и заявил матери, что он родился тридцатого октября, а не двадцать восьмого февраля, и отныне его знак зодиака Скорпион. Женщина долго смеялась над своим маленьким сыном-фантазером, который был не более чем обыкновенным клочком бумаги, который снесло бы при первом порыве ветра.

Над братом смеялся поначалу и Миа, но когда шестилетний Люк, «переродившийся» в этом мире заново под знаком Скорпиона, однажды пришел домой и заявил матери, что разбил голову своему однокласснику куском кирпича за то, что тот обозвал его дохляком, Ребекка взглянула на своего сына другими глазами.

Люк, как и сказал, праздновал свой день рождения каждый год тридцатого октября, а Миа двадцать восьмого февраля.

Ребекка начала опасаться перемен в своем сыне. Ведь Люк изменился до неузнаваемости, он больше ни на кого не обижался, а сразу ломал нос – ее болезненный и болтливый сын вдруг стал тихим и жилистым.

Никто не знал, что на уме у Люка. Но все знали, что лучше с ним не шутить. После того, как он начал делать серьезные успехи во всем, за что бы ни взялся – карате, шахматы, пинг-понг, Ребекка больше никогда не заводила разговор о Рыбах, но и о Скорпионах предпочитала помалкивать.

Однажды женщина пришла к учителю по шахматам, которым всегда восхищался Люк, и спросила без лишних прелюдий:

– Что вы сделали с моим сыном?

Мистер Рорк, ростом в два метра и два сантиметра, посмотрел на женщину сверху вниз и улыбнулся ей.

Мужчина был видным и даже, как говорили между собой женщины этого города, – завидным; многие дамы заглядывали мистеру Рорку в рот. Но не Ребекка. Для нее он был всего лишь двухметровой шпалой, которая испортила дурным примером ее послушного сына.

– Я ничего не сделал с вашим сыном. Просто Люк, миссис, однажды осознал, что он не рыба, не мясо, а мужчина. Вот и все! – спокойно и просто объяснил ей человек, который выглядел – в этом городке не самых высоких мужчин – великаном.

– Скорпион…

– Именно так, – с достоинством ответил мистер Рорк с улыбкой на лице.

– Тридцатое октября…

– Совершенно верно.

Ребекка плюнула в лицо своему собеседнику, но часть слюны до него не долетела.

Улыбка сошла с лица мужчины, он вытер рукой капли слюны с подбородка и уголка рта и взглянул на женщину с неким пониманием, пристально всматриваясь в ее глаза.

Он не сердился на нее за это, нет, он, скорее, сочувствовал ей.

– За что?

– За сына-Скорпиона.

– Вы и сами прекрасно знаете, как баркас назовешь, так он и поплывет. Зачем называть его плохо?

– Деревянная лодка и железный баркас – два разных судна, мистер Рорк. Это вы обязаны знать.

– Посмотрите на своего сына, миссис. В этом море деревянной лодкой я могу назвать только вас – не знаю, кто вы и как вас назвали. Сужу исключительно по вашим поступкам.

– Мои поступки – это моя ноша. Не ваша! – процедила сквозь зубы женщина.

– Конечно, – улыбнулся мистер Рорк. – Мое дело лишь показывать вам ношу, а нести ее – дело ваше.

– Да пошел ты.

– Плывите своей дорогой, миссис. И если хотите воочию увидеть железное судно, то обратите внимание на Люка. Более целеустремленного и отважного мужчины в своей жизни, кроме себя, разумеется, я не видел. Жаль, что он не мой сын, а ваш, – закончил свою речь мистер Рорк и ушел прочь.