– Как съездили в столицу? – неожиданно спросил он, и моё сердце замерло на мгновение, а затем застучало с повышенной скоростью. 

– Да всё нормально, – пожала плечами, напуская на себя мнимое спокойствие. – В понедельник услышишь отчёт Титова.

– Титова… Он тебя не обижает, Даш? А то я три шкуры с него сдеру, ты только скажи. 

– Арсений Петрович – идеальный. Мне он нравится.

– Идеальный у тебя я, – ухмыльнулся Герман, фокусируя томный взгляд на вырезе моего сарафана. – А он просто… Босс. 

Неожиданно Герман потянул меня за руку и усадил к себе на колени. Одной рукой обнял за талию, а второй – скользнул под сарафан. По-хозяйски погладил ногу и стал подниматься выше, к внутренней стороне бедра. 

Я поёжилась, ощутив неловкость. Тактично положила руку поверх мужской ладони, на что Герман удивлённо повёл бровью.

– Что-то не так?

– Женские дни, прости, – соврала я, мысленно отругав саму себя за трусость.

Герман разочарованно вздохнул и, убрав с моей ноги свою руку, потянулся к бокалу. Я наблюдала за ним украдкой, боясь что-либо сказать в этот момент. Да и что говорить? Что душу разбередил другой, тот, что появился из прошлой жизни, и теперь все мои мысли лишь о нём? Нет. Такое я точно никогда не скажу, даже под дулом пистолета не признаюсь. Боронецкий – лучшее, что может быть в моей жизни, и я буду настоящей дурой, если потеряю этого мужика. Старше меня на пятнадцать лет? Был дважды женат и от каждого брака имеет детей? Ну и что! Я же тоже давно не девочка. Да и Егора Герман полюбил, пусть не как родного сына, но всё-таки…

– Жаль, – осушив бокал, сказал он. 

Я виновато улыбнулась и, повернувшись к Герману лицом, обвила его шею обеими руками. Коснулась губами небритой щеки, но мужчина перехватил инициативу, впиваясь в мой рот глубоким поцелуем. Я целовала его, а думала о другом мужчине. Глупо. Неправильно. По-дурацки! Нельзя целоваться с одним, а в мыслях представлять другого, того, которого должна ненавидеть до конца своих дней…

Шторм

– Ничего себе! А наша Дарья Геннадьевна зря время не теряла, – Вадим просмотрел фотки, которые я только что подсунул ему под руку, и задержался на одной. – Боронецкий Герман… Что-то знакомое.

– Главный акционер “Корп-Групп”.

– Да не гони? – присвистнул Вадим. – То-то она тебя бортанула полтора года назад.

– Не знаю, – шумно вздохнул, наполнил опустевшие бокалы янтарной жидкостью, бросил кубики льда. – Она с ним не так давно. Меня другое парит. Там фотки есть… Дальше смотри.

Подождал пока Янушев переберет весь веер глянцевых карточек и остановиться на нужных. Его глаза округлились точно также, как и мои сегодня утром, когда детектив предоставил досье, собранное на Исаеву Дарью Геннадьевну.

– Это её пацан?

– Её.

Друг подозрительно замолчал. Бросил взгляд на фотку, поднял глаза на меня и так по кругу раз десять. 

– Я что-то ни хрена не понимаю. Твой?

– Нет.

– Но он на тебя похож или мне показалось? Сколько пацану?

– Года еще нет.

Вадик принялся загибать пальцы.

– Ну точно твой, а ты не знал? 

– Так в том-то и дело, что у мальчика есть отец и это не я.

– Да ладно? – ухмыльнулся Янушев. – Это вообще как?

– Не знаю, – пожал плечами, – но обязательно узнаю. 

– Охренеть… Вот это у вас мексиканские страсти.

– И не говори. Сам в шоке, – выпил залпом весь виски в бокале и стал подниматься из-за стола. – Ладно, поеду я. Уже поздно.

– Сань, да оставайся у нас ночевать. Утром поедешь.

– Домой, – махнул рукой, – на такси поеду.

Дождался, когда приедет такси и всю поездку проспал на заднем сиденье. Машина остановилась. Выглянул в окно и тяжело вздохнул, примечая в окнах спальни жены включенный свет. Опять не спит. Меня ждёт? Чтобы снова вынести мозг?