– Стерпится – слюбится, – сказала мне мама, и к этому вопросу мы больше не возвращались.

Собственных денег у меня не было – отчим позаботился, чтобы я и не помышляла о подработках, а карманными меня никогда не баловали. Мне не хватило бы даже на билет, если бы я захотела уехать. А я очень хотела, точнее, я очень хотела покинуть дом, в котором прожила до восемнадцати лет. И я после недолгих раздумий согласилась на Колино предложение. Сейчас мне кажется удивительным, что его родители не воспротивились. Парень он был видный, добрый и хозяйственный. Здоровье, правда, подкачало, поэтому и в армию не взяли, а в остальном лучший из женихов. Я же шла бесприданницей – дядя Саша отказался оплачивать мою часть расходов на свадьбу, да и подарок дарить не собирался. Объяснил, что и так десять лет кормил меня задарма. Праздновали мы скромно, платье мне одолжила одна из родственниц, а жить мы собирались с Колиными родителями. На торжестве я вымучивала из себя улыбку, а от криков «горько» становилось тошно. Первая брачная ночь и вовсе стала для меня кошмаром. И винить я могла только себя – Коля осыпал меня любовью, а я в ответ не чувствовала ничего, кроме благодарности. И очень быстро я поняла, что на ней семейную жизнь не построишь.

И всё же я терпела. Терпела, страдала и молчала. По крайней мере, мне не нужно было больше находиться в постылом доме отчима, а дядя Саша и рад был от меня избавиться. С Катюшкой и Владиком мы виделись изредка и только тогда, когда их отца не было рядом.

А спустя три месяца после свадьбы ко мне подошёл Коля и протянул конверт. Я открыла его и обнаружила там деньги, довольно много денег.

– Что это? – Я подняла глаза на мужа и хотела вернуть ему конверт, но Коля не позволил.

– Это свадебные. Бери. В город езжай, поступай, куда хотела.

– Но… – Слова застряли в моём горле.

Коля отвернулся и очень тихо произнёс:

– Езжай скорее, пока не передумал. Со своими я сам разберусь.

Через несколько дней нас развели, помогла Колина хорошая знакомая. Кроме нас, до моего отъезда никто ничего не знал, ни с мамой, ни с братиком и сестрёнкой я не попрощалась.

– Я верну тебе деньги, – прошептала я, когда с уже бывшим мужем мы обнялись на автобусной остановке.

– Вернись лучше сама.

Надо ли объяснять, что с той поры ноги моей не было в родном селении? Совсем недавно его перевели в статус города, хотя жизнь там мало чем поменялась. До следующей приёмной кампании я снимала комнату у одной милой старушки, там же познакомилась с Наташей, она тоже там квартировалась. Я работала днями и ночами, чтобы заработать как можно больше, затем поступила на бюджет, отучилась и нашла хорошую работу. За шесть лет много чего произошло, но к цели я приблизилась мало. Я хотела рассказать маме, что сама купила себе квартиру, что у меня престижная работа, замечательная должность, я много зарабатываю. И для этого вовсе не нужен помыкающий тобой мужчина.

Я ещё раз обвела взглядом дом дяди Саши. Картинка начала расплываться, и я поняла, что мне пора. Дверь на улицу засветилась, и я нырнула в исчезающий проход. Глаза мои распахнулись, и я уставилась в потолок своей съёмной квартиры. Во сне я перевернулась на спину и удобно устроилась на вытянутой руке Даниэля, сам он по-прежнему спал. Горечи после странного сновидения я не почувствовала, хоть и ожидала её, потому что чувствовала за собой вину перед Колей.

Почтовый перевод, который я отправила несколько лет назад, остался невостребованным и вернулся ко мне. В родной городок я не смогла приехать, чтобы передать деньги лично – не готова я пока смотреть в глаза маме. А через знакомых мне не позволила совесть. Но я надеюсь, что с Колей я когда-нибудь увижусь и обязательно расскажу о том, как я ему благодарна. И не только ему. Возможно, я сломалась бы за эти годы, возможно, приползла бы обратно, умоляя о прощении. Возможно. Но этого не произошло, потому что в самом начале своего самостоятельного пути мне встретилась Наташка. А теперь я могла похвастаться и личным ангелом-хранителем.