Рука девочки останавливается, перестает ездить по гладкой поверхности, после она бросает тряпку куда-то вниз, берет другую и начинает натирать бокалы до блеска.

— Надо же было какую-то причину сказать…

— Отмазка?

— Да, — сухо. — Не могла же я написать в заявлении, что ухожу потому, что большинство моих коллег слишком склочные.

— И надолго ты здесь?

— А что?

— Хотел бы знать график твоих передвижений с работы на работу, — усмехаюсь.

Черт побери, я опять это начинаю… Я здесь за другим, но уже на подсознательном уровне послал к черту идею провести без заморочек эту ночь.

— Думаешь я сама это знаю? — хмыкает Полина, ставя один натертый до блеска стакан. — Не знаю, — берет другой. — Так что тебе налить?

— Счастлив, что мы перешли на «ты», — улыбаюсь, а девчонка отчего-то ниже моих глаз смотрит, но в следующую секунду, встрепенувшись, отводит взгляд. — Но я серьезно. Тебе нечего здесь делать.

— А я уже серьезно сказала, что спасибо тебе за предупреждение, — мягко шлет на известные буквы с советами.

— Ты здесь долго не протянешь. Сколько я сюда хожу… каждые пару месяцев новые лица на твоем месте.

— А я тут больше чем на пару месяцев и не задержусь, — заявляет Полина. — Пока мне все нравится. Моя первая смена прошла отлично. Это вторая.

— И сколько тебе платят? В месяц? Просто интересно.

— Официально? Сорок.

Ага, сорок. А потом еще повесят штрафы за побитые стаканы, выпивку и всякое дерьмо.

— Даю тебе сто тысяч, и ты уходишь. Сегодня же. Сейчас.

Полина перестает тереть уже чистый в доску стакан, направляет на меня свой нечитаемый взгляд.

— А ты не унимаешься… — тянет она, качая головой. — Откуда-то узнал мой адрес... Приперся ко мне... Теперь здесь нашел…

— Здесь я случайно. Клянусь.

Она с подозрением всматривается в мое лицо, а я в ее: в полумраке Полина красива, ровно как и в свете. Поэтому меня и страшно бесит, что она теперь… здесь. Но по большей части, положа руку на сердце, реально за ее жизнь боюсь.

— Извини, — отводит взгляд, вновь принимая совершенно неподкупное лицо. — Если выбирать между «прописаться у тебя в постели на два месяца» и «мыть стаканы и разливать напитки два месяца», то для меня выбор очевиден.

Не могу сдержать оскала, в итоге вообще смеюсь. Над собой. Идиот же я. Стою тут, клянчу, можно сказать… Еще чуть-чуть, и она решит, что я бегаю за ней.

— Из двух зол, да?

Не буду я отпираться. Не вижу в этом смысла. Но я вовсе не пытаюсь ее купить. Заваливать девчонку в постель под аргументом «я тебе денег дал», низко даже для меня. Я жизнь ей хочу облегчить, ну и ближе стать, а там как пойдет…

— Ничего подобного, — хмурит свои милые бровки Полина, ставя уже пятый по счету стакан. — Работать здесь — никакое не зло. А вот связаться с тобой… — не договаривает.

— А что со мной не так?

— Ты эгоист, хочешь получить желаемое. Уверена, у тебя все куда проще обычно получается с девушками. А тут ты прямо… сталкер.

Дожил. Но меня и хуже называли.

— То есть влюбленный преследователь?

— Нет уж, — девушка замирает, смотрит строго, а я сужаю глаза, в ожидании чертового приговора. — Ты зря тратишь время.

6. Глава 6.

Так значит…

Не знает, что теряет.

Я могу, конечно, расписать в красках, как ей может быть хорошо, согласись она покинуть это грешное место, но... не стану. Хотя бы потому, что она не клюнет на это. Тупо не поверит. Принципиальная.

Прежде чем я успеваю хоть что-то ей ответить, к стойке подваливает знакомая личность, к тому же крайне неприятная. Чертов мир сегодня чересчур тесен…

Роман Львов. Знаю его уже довольно давно. Его папашка уже столько лет с моим соревнуются, что я со счета сбился. Не признаем мы друг друга. Пару лет назад на вечеринке у нашего общего знакомого так схлестнулись, что нас выкинули на улицу разбираться. Он был инициатором, а я в долгу не смог остаться.