Свежий воздух, фрукты… сейчас все для ребенка, чтобы хоть как-то компенсировать свои к нему чувства. Которых как не было, так и нет.

Я открыла дверцу, и вышла на относительно чистый воздух. Сразу стало хорошо — присутствие Игната больше не давит, мне теперь некомфортно находиться с ним в закрытом пространстве.

— Слав, не капризничай, едем в больницу, — устало произнес он, выйдя за мной. — Мы поговорим потом, и все уладим.

— Мы ничего не уладим. И говорить о прошлом я не желаю.

Я даже думать не хочу о том, что между нами было в последние дни нашего романа. Вот бы стереть память, и вспоминать только приятное, оно ведь было. И много. Но помнится почему-то только о самом плохом, и это плохое перечеркнуло абсолютно все.

— Я…

— Ты просто сломал мне жизнь. Так что уезжай, — пробормотала я, и пошла по парковке.

Сейчас я просто хочу домой.

Я не верила, хотя искренне хотела, чтобы Игнат оставил меня в покое. Но, разумеется, он пошел за мной. Думала, схватит, и силой затащит в машину — это в его репертуаре.

Но он не прикоснулся ко мне.

Знает, как я отреагирую на его прикосновение? Помнит?

Я вышла на улицу, и направилась к дому. Ребенок тревожно зашевелился, завозился во мне, и я привычно погладила живот — дочка всегда успокаивается от моих прикосновений, может, чувствует их?

— Кто? — коротко спросил Игнат.

Остановилась, не дойдя до входной двери.

В дом я его не поведу. Не хочу, чтобы родители узнали. Чтобы Игнат разговаривал с ними. Мне ведь удалось обмануть папу, да и мама не лезет мне в душу. Но после визита Игната они все поймут, почувствуют.

Нельзя, чтобы они узнали обо всем, через что я прошла.

— О чем ты? — повернулась к Игнату лицом.

— Мальчик или девочка?

— Тебя это не касается!

— Только не говори, что ребенок не от меня. Я не поверю.

— Надо же, — усмехнулась горько. — И года не прошло, как из шлюхи я превратилась для тебя в святую. Ты же сам мне говорил…

— Я ошибся, — перебил Игнат глухо. — Крыша поехала, Слав. Вообще не понимал, что творю. Прости. Прости меня, пожалуйста.

Такое вообще можно простить? То, что он со мной сделал?

Только женщина, лишенная любви к себе и самоуважения способна после такого простить мужчину. Как бы сильно она его ни любила.

А я любила. И сильно.

— Девочка, — выдохнула я. — У меня будет дочь.

— У нас, — поправил меня Игнат.

— У меня.

— Слава, — он сделал шаг мне навстречу, и я отшатнулась. — Черт, боишься меня? Не стоит. Я… ты ведь знала, какой я, — Игнат сжал ладони в кулаки, и остановился. — Ладно, я не стану к тебе прикасаться. Слав, сейчас все нормально, я долго ходил к психологу. И… и я понял, что натворил. Не сразу, примерно через полтора месяца после твоего ухода. В ужас пришел от самого себя, сначала хотел за тобой погнаться сразу. Я ведь не прекращал тебя любить.

— Не нужно об этом, — взмолилась я.

Но Игнат не услышал меня, или сделал вид.

— Остановился. Заставил себя не трогать тебя, ведь тебе так лучше. Без меня.

— Но ты приехал. Зачем?

— Рамиль тебя видел. Прислал фото. После этого я не мог не приехать, — Игнат окинул мой живот взглядом. — Мы можем все наладить, я работал с психологом, тебе ничего не грозит.

— Нет!

— Я в любом случае не смогу оставить ни тебя, ни свою дочь. Тебя я люблю, и её уже тоже. У тебя нет выбора, прости, — произнес Игнат без капли сочувствия.

Любит он меня… да лучше бы не любил. Лучше бы мы вообще не встретились в этом мире! Но ребенок… я знаю, как он относится к малышам. Знаю, что хотел детей. И детей он никогда не обижал.

Боже, как странно. Я ношу под сердцем дочь, и не испытываю к ней любви, а Игнат её уже любит!