Именно на этом заброшенном крылечке совершались самые важные дела – звучали первые признания в любви, выкуривалась первая сигарета, перед школьной дискотекой выпивался первый дешевый коктейль из алюминиевой банки…

Надька уже была там. Она положила на прогретую майским солнцем ступеньку свою сумку и сидела на ней, задумчиво разминая длинную сигарету. Я подошла, так же кинула сумку на ступеньку и села на нее. Несколько секунд мы молчали. Краем глаза я видела, что Надькина смуглая рука, держащая сигарету, слегка подрагивает.

– Как дела? – спросила она глухим голосом.

– Нормально, – с трудом сдерживая волнение, ответила я. – А ты как?

– Я? Хреново! – она вдруг превратилась в разъяренную фурию. – А ты и не догадываешься?! – Надька повернулась ко мне, и я увидела, как сверкают ее большие карие глаза. – Спасибо тебе за то, что я больше никогда не увижу Игоря!

– Надь, ну ты же сама знаешь – он занимается незаконными вещами… И никакой он не деятель шоу-биза… – осторожно заметила я.

– Хорошо! Пусть так. Хотя я и не очень-то верю твоему папе, – мрачно сказала она и отбросила сигарету. – Но у нас с ним было все по-настоящему! Он меня не использовал! Он меня… Он меня… Люби-и-ил!

И тут Надька отчаянно зарыдала. Слезы лились водопадом, она яростно хлюпала носом и даже не пыталась успокоиться. Из-за угла появились три девчонки из десятого класса, видимо, решившие покурить. Увидев нас, они мгновенно испарились.

– Надь, ну не плачь, нос распухнет! – сказала я первое, что пришло в голову, и погладила подругу по плечу.

– Нос! У меня вся жизнь под откос пошла! – простонала Надя. – Я ненавижу эту Бетту теперь! Я и раньше ее ненавидела! А теперь еще больше ненавижу-у-у!

– Успокойся, подруга. Ты поступишь в институт и уедешь отсюда. А потом еще скучать будешь по Бетте! – сказала я тоном мамы, которая утешает расплакавшегося ребенка.

Мамин тон подействовал: Надька перестала всхлипывать и подняла на меня раскрасневшееся заплаканное лицо с разводами туши под глазами.

– Да ты даже не знаешь, как мне было тяжело… – сказала она упавшим голосом.

– Расскажи… – тихо попросила я.

Надька еще пару раз судорожно всхлипнула, шмыгнула носом, потом достала очередную сигарету и закурила. С минуту мы сидели молча – по друга собиралась с мыслями.

– Полин, ты пойми: я влюбилась! Со всей дури! Игорь хотел меня с собой в Москву забрать… – Она дернула плечами. – Дурочка! Уже строила планы, мечтала. Такое счастье, идиллия… а тут – раз, и за один день всё рушится. Всё, понимаешь, всё! Сначала подстава твоего бати, потом Игорь уезжает, даже не попрощавшись. И я остаюсь одна. Понимаешь, одна! – Надя отбросила со лба выгоревшую прядь волос и опять посмотрела на меня.

– А как же я? – спросила я, втайне радуясь, что подругу «прорвало».

– Ты? А ты целыми днями со своим спасателем. Подруга больше не подруга. На первом месте любовь. Разве я не права? – спросила она с вызовом.

Я не нашлась, что ответить. В сущности, Надька была права. С появлением Саймона весь мир перестал существовать для меня.

– Ладно, я все понимаю… – примирительно сказала Надя. – Любовь так любовь, дело ваше. Но подругу тоже не нужно забывать!

– Я и не забывала… – слабо протестовала я, в душе соглашаясь с Надькой. Я ведь действительно отодвинула нашу дружбу на второй план.

– И если хочешь знать, так это он контрабандист, а не Игорь. Это его постоянно у моря видят! И денег у него куры не клюют! – упрямо вскинула голову Надя. – Но это твое дело, мать, я не вмешиваюсь. Ты мне все равно никогда ничего про него не рассказываешь, все секреты у вас!..