В голове почти ни одной мысли — лишь упоение страхом моей птички и её хрупкостью.

Проклятые триггеры, включающие во мне звериное безумие, необузданную потребность подмять под себя пугливую девчонку. Хочется клацнуть зубами у её розовой шейки и растерзать, поглотить, взять, не оставив выбора…но я знаю, чувствую, что с ней нужно немного иначе.

Не так, как с другими.

В ней действительно есть что-то особенное, но я не хочу знать, что. И хочу подавить в себе желание узнать самым простым для себя способом.

 Меня до одури возбуждает ощущение её дрожащего тела, зажатого в моих ладонях. И действительно…словно маленькая птичка в кулаке трепещет и бьется, а я купаюсь в ощущении власти, что мощным потоком опускается в пах приливом крови, делая мое намерение поиметь её чертовски твердым. 

Сам не понимаю, почему так смертельно накрыло.

 Невероятно, бл*дь.

Мне почти тридцать и подобное состояние мне не свойственно. И я не должен волноваться, как чертов школьник, когда смотрю в её чистые искристые глаза, а после медленно опускаю взор на влажные, распухшие, персиковые, едва приоткрытые губки. Сладкие, чертовски сладкие…мне слишком мало просто пригубить их на вкус.

          Ещё больше будоражит то, как моя bella ведет себя. Нежно, чувственно, тихо постанывая, смиренно и робко сдаваясь мне. Её ответ, все её поведение, уносит меня в далекое прошлое, где я позволил себе неосторожность — познать похожие чувства. Позволил себе…привязаться, стать уязвимым. Обозначить на себе мишень, болевую точку.

Но сейчас я даже уже не вспоминаю о Несс, не думаю о прошлом…ощущаю яркость момента, находясь в полном шоке от того, что происходит внутри и предвкушаю наше кратковременное будущее с птичкой.  

Хм, этот день явно перетечет в интересную ночь. Справиться с наваждением будет очень просто.  

— Не стоит бояться, птичка. Ты в безопасности, — шепчу на ухо разомлевшей, но упрямой малышке. Влажной с ног до головы, чертовски мокрой, из-за ночного купания и уверен, не только из-за него…остатки капель воды всё ещё стекают по её коже, обводя ниточки вен, проступающих сквозь прозрачную и бледную кожу.

Она полна внутренних зажимов и блоков, что-то мешает её отдаться нашему общему порыву и раскрыться мне, хотя не нужно быть гением физиогномики и превосходным психологом, чтобы всем нутром чувствовать, что женщина тоже тебя хочет.

А эта птичка хочет меня.

Её нравится каждое мое прикосновение, и это подтверждает её томный, глубокий взгляд с расширенными зрачками, как будто она под кайфом. Химия страсти мгновенно проявляется в теле, и оно никогда не обманывает наши истинные желания. Глаза тем более — это всегда зеркало души, «лакмусовая бумажка» всей сути человека.

Мои глаза почти всегда смертельно черного цвета.

Не говоря уже о том, что сама фамилия Морте, с латинского имеет значение «смерть». Я несу смерть всему, к чему прикасаюсь, bella...и вряд ли ты станешь цветком бессмертия в коллекции переработанных бутонов, которые я вдохнул, пропустил через себя, смял и вышвырнул в урну.

Но это не значит, что я не сорву тебя. Прямо сейчас.

— Просто расслабься. Я не возьму того, что ты не сможешь отдать, — эти слова ничего не значат.

Просто игра, просто соблазнение жертвы.

 Просто касаюсь большим пальцем её подбородка, поддевая и лаская костяшками пальцев, словно кошку.

Заставляю смотреть в глаза, завораживая, гипнотизируя девушку. Маски чертовски мешают прочувствовать друг друга до конца, но определенно обостряют все ощущения.

К каждой женщине нужен свой подход.

И каждую я чувствую.