Выскользнув из седла, она почувствовала под ногами не лесную почву, а твердый камень. Они стояли на тайной тропе, замаскированной так же, как и колонны ворот. На корнях искусственных деревьев, росших по обе стороны от входа, были вырезаны фигурки лисичек. Казалось, они охраняли ворота, словно пара стражников. Корэйн ощущала на себе взгляд их каменных глаз. Подозревала, что вход в Сирандель стерегут настоящие стражи – искусно спрятавшиеся среди деревьев Древние.

– Поселения Древних похожи на города? – спросила она, из-под прищуренных век рассматривая лес. Ей не удалось заметить ни одного охранника, но каменных деревьев становилось все больше и больше. Их стеклянные листья мерцали так же, как глаза Кастрина.

Кастрин пожал плечами. Его конь следовал за ним сам – видимо, привык безоговорочно подчиняться хозяину, да и путь в Сирандель знал наизусть.

– Когда как, – ответил он. – Некоторые поселения мало чем отличаются от форпостов, другие напоминают деревни или замки. Гишан – это могучая крепость на утесе, жемчужина Снежной короны. Тиракрион – остров. А вот Айона, старейшее из наших поселений, представляет собой настоящий город. Многие из нас, попав в этот мир из Веретена, оказались именно там. Конечно же, теперь в Айоне его нет – оно давным-давно переместилось.

– Переместилось?

– Веретена могут не только открываться или закрываться, миледи. Они меняют положение, – ответил Кастрин. – Но на это уходят столетия. Пройдут многие годы, прежде чем пылающее Веретено Джидаштерна появится в каком-то ином месте.

Глаза Корэйн округлились. Она представила, как золотая нить Веретена пронзает мир то там, то здесь, извергая из себя пламя.

– Я не знала, – произнесла она и закусила губу. – Значит, вы, рожденные в Глориане, попали сюда через Веретено Айоны?

По лицу Кастрина пробежала тень. Корэйн поняла, что в этот раз болезненные вопросы задавала она, в то время как бессмертный пытался уйти от ответов.

– Я пришел в этот мир ребенком, много столетий тому назад, – сухо сказал он. – Нас изгнали из королевства, которое стерлось из моей памяти. Сначала на Перепутье, а потом, да, на земли, впоследствии ставшие Айоной.

«Изгнали». Корэйн мысленно отложила слова Кастрина, словно драгоценные камни, которые ей предстояло перебрать, когда появится время.

– На Перепутье? – переспросила она, изо всех сил изображая невинное любопытство.

– Когда-то мы называли его дверью, которая открывает путь ко всем дверям. – Глаза Кастрина затуманились, и Корэйн пожалела, что не может видеть его воспоминания. – Это мир за пределами всех миров. Там есть Веретена, которые ведут во все существующие земли. Его врата всегда в движении, всегда перемещаются.

От скрытого смысла, стоявшего за этими словами, к горлу Корэйн подступил комок.

– Но ведь Перепутье утрачено так же, как Глориан.

– Верно, – коротко ответил Кастрин. – На данный момент все так.

От Корэйн не укрылось, что взгляд желтых глаз Древнего задержался сперва на ее лице, а затем и на Веретенном клинке. По ее спине пробежался холодок, но она ничем не выдала чувств. Она носила свою старую личность, как маску, прикрываясь образом восторженной и любопытной девушки, словно щитом.

«Когда-то в Айоне находилось Веретено – дверь, открывающая путь ко всем дверям. Путь, по которому Древние могли вернуться домой. Но его больше нет».

Внезапно раздавшийся свист разрубил мысли Корэйн пополам, и она перевела взгляд на Кастрина. Он свистнул еще раз – звук получился тихим и пугающим. Вздрогнув, Корэйн поняла, что Древний идеально воспроизвел крик совы. Из-за деревьев донеслось ответное уханье.