– Дайте мне три дня, – выпалила Корэйн, захлопывая дверь.

Наступил третий день.

Корэйн занималась делами, с непроницаемым лицом согнувшись над кухонным столом. Под ее глазами залегли глубокие тени – свидетельство еще одной беспокойной ночи. Она допоздна занималась приготовлениями к новому плаванию «Бурерожденной», а потом крутилась в кровати, терзаемая снами, которые под утро едва ли могла вспомнить.

Она застыла, вглядываясь в измятую, испещренную подписями карту Варда, которую она прижала к столу своей тетрадью и компасом. Долгое море рассекало мир пополам, петляющей синей лентой протянувшись между северным и южным континентами. На западе оно переходило в Полуночный океан, а на юго-востоке – в Рассветный. Ночь и заря служили пределами известного им мира.

Она провела запачканным чернилами пальцем по Вардийским горам, которые, подобно грозному войску, отделяли зеленые поля Галланда от северных земель и бескрайних степей. Ее взгляд остановился на гряде холмов неподалеку от Зеленого Льва – реки, помеченной на карте тонкой линией. Хотя рядом с ней не было других символов, она знала, разумеется, с чужих слов, – что там стоит заброшенный храм. Распахнутый храм, в котором горит распахнутое Веретено. Разве в такое возможно поверить? Она прижала палец к той точке, где погиб ее отец.

Возможно, в этой точке начал разрушаться весь мир.

Только вот я в это не верю.

Мелиза проснулась и чем-то загрохотала в своей спальне. Вскоре она показалась в центральной комнате, покачиваясь на привыкших к морю ногах и врезаясь в мебель. Затем она принялась бесцельно ходить по кухне: заглянула в несколько шкафчиков, поправила шторы, сунула нос в медный горшок, стоявший на огне.

«Словно ребенок, требующий к себе внимания», – подумала Корэйн.

Не собираясь идти на поводу у Мелизы, она продолжила перепроверять бумаги.

– Кастио опаздывает, – коротко произнесла ее мать, снимая горшок с очага. В нем плескалась горячая вода, в которой плавали дольки лимона. Мелиза налила настой в чашку, а затем добавила щепотку ярко-оранжевого порошка. Это был тертый корень раширского растения, редкий товар, ценившийся на вес золота.

Видимо, вчера она превзошла саму себя, раз сегодня ей приходится обращаться к такому лекарству.

Корэйн бросила взгляд на чашку, которую стремительно осушала ее мать.

– У него есть еще несколько минут, – ответила она и выглянула в окно. У стены их дома приютилась крошечная хижина, уже больше десяти лет служившая Кастио жилищем.

– Держись к нему поближе, пока меня не будет.

Мелиза допила отвар.

– В последнее время даже здесь, в Лемарте, на дорогах стало опасно, – продолжила она, причмокнув губами. – Джидийские баркасы исчезают, словно их никогда и не было, а в Сапфировом заливе бушуют штормы. – Она покачала головой. – Мир словно выворачивается наизнанку.

Даже в нашем забытом богами краю. До Корэйн долетали слухи о странных происшествиях по всему миру; какие-то из них вредили торговле, другие шли ей на пользу. Простые совпадения – или начало катастрофы?

– Все готово, – хрипло произнесла Корэйн, убирая бумаги.

Три дня непрерывной работы и огромная груда монет не были потрачены впустую. На «Бурерожденную» погрузили бочки с пресной водой и запасы провизии, которых должно было хватить на долгий путь до Рашира. Корэйн добыла разрешение, необходимое для того, чтобы инспекторы айбалийского патруля позволили кораблю пересечь Пролив. Она разослала письма союзникам Адской Мэл по всем прибрежным странам и посулила золото тем, кто мог стать преградой на ее пути. Приготовления были завершены.