Пока съемки закончены, а репетиции еще не начались, она садится в машину и едет к мужу в Брюссель. «Марселя по сравнению с днем нашей свадьбы в Берлине словно подменили. Он, как и в Вене во время нашего ужина в “Захер”, очарователен, гостеприимен, умен. Мы переживаем чудесные дни. Только через неделю я решаюсь сказать ему, что уже подписала новый театральный контракт. Он оказывается на удивление чутким, просит рассказать меня о роли, заранее радуется тому, что будет приезжать на выходные ко мне в Берлин, и с гордостью представляет своим друзьям: “Это моя жена – мадам Чехова”».

И кажется, все прекрасно. «Чернобурая лисица» идет с огромным успехом, контракт продлен. «Марсель часто бывает в Берлине. Он неизменен: любит свою “фанатичную жену”, читает всю критическую прессу и не упускает возможности очаровывать меня в наши краткие совместные часы… В Брюссель я возвращаюсь только после того, как спектакль “Чернобурая лисица” сходит с репертуара».

К этому времени установлены строгие ограничения в обмене валюты. «Мне, например, разрешается брать за границу лишь десять марок. В день моего приезда Марсель дает званый ужин. Перед этим мне хочется сходить к парикмахеру. Моих десяти марок для этого недостаточно, и я прошу Марселя дать мне денег или еще лучше чек, чтобы я, как мы договаривались, во время моего пребывания могла пользоваться его счетом.

Он бросает на меня странно напряженный взгляд:

– Зачем тебе деньги?

Вопрос выводит меня из себя – сама его постановка: разве я должна давать объяснения? Давать отчет? Он что, не доверяет мне? Как это возможно?..

– Прежде всего на парикмахерскую, – озадаченно говорю я.

– Разве ты не обменяла свои десять марок?

– Но их же не хватит.

– Для дешевой парикмахерской вполне достаточно…»

Опешившая актриса не находит, что сказать, а тут еще вбегает дочь Марселя от первого брака, и папаша приказывает прислуге купить девочке «самую красивую куклу в Брюсселе», цена не имеет значения…

Ольга изо всех сил старается сохранить лицо, принимает вечером гостей, лишний раз убеждаясь, что Марсель не стеснен в средствах – стол накрыт роскошный. А когда большинство гостей расходится, Марсель зовет Ольгу и близких друзей в бар. «Вскоре я понимаю, что мы не просто в баре, а в “заведении”. Мой муж и его друзья флиртуют со смазливыми девицами, словно меня нет. Марсель обещает Лу, особенно породистой красавице, навестить ее на следующей неделе». И тут Чехова не выдерживает – она настаивает, чтобы муж отвез ее домой, а там требует ответа на вопрос, почему он так унизительно с ней обращается.

– Я ожидаю от моей жены, – слышит она в ответ, – что она будет всегда рядом. Мне нужна она. Мне нужна и физическая близость, постоянно, каждый день и каждую ночь. Если моя собственная жена избегает меня, я иду к другим женщинам… я вынужден это делать, понимаешь ли ты меня, я вынужден…

– Когда же я избегала тебя?..

– Тебя не бывает неделями, часто месяцами.

– Ты же знал, что я не откажусь от своей работы. Ты был с этим согласен.

– Я надеялся, что однажды ты меня полюбишь больше, чем свою работу. И я был твердо уверен, что ты покинешь эту ужасную страну…

– Я не брошу свою профессию, – отрезала Ольга.

– Если это делает тебя счастливой…

Вскоре после возвращения фрау Чеховой наносят визит гестаповцы в штатском. «Они знают, что по особому разрешению мне дозволяется постоянно выезжать к моему мужу в Бельгию (“выезд за границу отныне требует специального разрешения…”), им также известно, что мне дозволено сохранить немецкий паспорт, хотя после замужества я стала бельгийкой, – все это им известно, разумеется, “хотя… – один из них иронично улыбается, – с таким интернационализмом мы сталкиваемся редко: муж-бельгиец живет в Брюсселе, жена-бельгийка и одновременно немка проживает в Берлине да еще и родилась в царской России, да к тому же мать, дочь и племянница – переселенцы из большевистской России, ну да, да…”»