Пускай. Торопиться нельзя, нельзя выказывать желание “признания” – ни словом, ни делом. Я иду честным и очень трудным путем. Я буду заниматься историей завода, буду отдавать ей свою лучшую энергию, то мизерное пока еще мастерство, которое у меня есть, буду работать над “проблемными” рассказами, над “женскими стихами”, над детскими книгами. Меня вывезет жизнь, мое нелитературное участие в ней, моя принадлежность к партии. Я не сомневаюсь в том, что я талантлива. У меня нет культуры, нет жизненной закалки, нет глубины ума. Все это будет. Я сделаю книги, нужные и любимые теми, кто будет их читать…»
Вера в то, что в литературу ее выведет «принадлежность к партии», которая для немалого числа писателей стала жизненным кредо, для Ольги превратится в ту бетонную стену, о которую она будет биться головой всю вторую половину жизни.
Теперь, когда разогнана РАПП, руководство литературой, как кажется многим, возьмут на себя не авербахи, киршоны и либединские, а сами писатели и серьезные люди из партийного руководства.
Готовится Первый съезд писателей, который предваряет поездка писателей на Беломорканал.
Эту поездку, организованную чекистами, возглавляет Леопольд Авербах. Он близко связан с Генрихом Ягодой, поэтому владеет всеми механизмами взаимодействия чекистов и писателей. Такие люди еще нужны. Главной же целью поездки была работа по подготовке книги «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина», авторами которой стали Б. Агапов, С. Буданцев, Е. Габрилович, М. Зощенко, Вс. Иванов, В. Инбер, В. Катаев, М. Козаков, А. Толстой, В. Шкловский и многие другие.
Экскурсия была прекрасно организована. Сначала широкое застолье в гостинице «Астория», потом писатели сели на пароход «Чекист», где их обслуживали работники ОГПУ. И наконец, встреча с заключенными. В хорошо пошитых комбинезонах «каналоармейцы» встречали литераторов возле аккуратных домиков, к которым вели посыпанные песком дорожки. Все как один готовы к перековке и рассказам, как встали на путь исправления.
По итогам поездки писателями было написано много благодарственных писем главе НКВД Генриху Ягоде.
Товарищ Ягода!
Великолепный канал, возвращение тысяч людей в семью трудящихся – это только результат, только следствие. Все это следствие светлого разума партии, железной энергии и преданности пролетарской революции отборных большевиков, работающих в ОГПУ и руководивших строительством канала и перековкой людей. Писатели это поняли. Мы рады сообщить это вам, первому руководителю строительства.
В. Кирпотин, Л. Авербах[32]
Авербаху кажется, что, несмотря на опалу и ссылку в Свердловск, он скоро вернется на властный Олимп. Ему благоволит Горький. Он руководит изданием книги о Беломорканале. Однако его кандидатура не проходит в оркомитет съезда писателей, и это для Авербаха дурной знак.
А Ольгина литературная жизнь вполне благополучна. Весной 1932 года в газете «Наступление» она с комсомольским задором обличает обэриутов: «…основное в Хармсе и Введенском, – пишет она, – это доведенная до абсурда, оторванная от всякой жизненной практики тематика, уводящая ребенка от действительности, усыпляющая классовое сознание ребенка. Совершенно ясно, что в наших условиях обострения классовой борьбы – это классово-вредная контрреволюционная пропаганда». У нее уже сложилось ощущение, что ей-то хорошо известно, что нужно писать для детей, а что нельзя. При этом она все-таки не готова жить в линейном мире советской пропаганды. «Да, у нас мало “своего” мышления, мы однообразны, как китайцы», – пишет она в дневнике в 1934 году. У нее много вопросов к литературному движению, но дискуссии после тридцатых годов отменены, а жизнь за окном – карточки, спецталоны, прикрепление к магазинам – Ольга объясняет себе, как всегда, борьбой за социализм. Правда, ей кажется, чтобы идти вперед, надо не обманывать людей по радио и в газетах, а открыто говорить, с какими лишениями сталкивается страна при строительстве светлого будущего.