– Мои глаза видели, как она потопила паром! Попробуй возрази! Раз вбив себе что-то в голову, ты и с места не сдвинешься, даже если сказать, что ты пытаешься стоять на воде. Если бы ты не была такой ослепленной Светом дурой, то поняла бы!..
– Дура, я? Дай-ка я скажу тебе кое-что, Ранд ал’Тор! Ты – самый упрямый, самый тупоголовый, набитый шерстью!..
– Эй, вы, двое, вы что, пытаетесь поднять на ноги всех на десять миль окрест? – оборвал перепалку вопросом Страж.
Замерев на месте с открытым ртом, с трудом пытаясь улучить момент, чтобы вставить хоть слово, Ранд вдруг понял, что кричит во все горло. Что орут они оба.
Лицо Эгвейн заалело до бровей, она отбежала в сторону, коротко бросив: «Мужлан!» – что, казалось, относилось в равной мере и к Стражу, и к Ранду.
Осторожно обернувшись, Ранд оглядел лагерь. На него смотрели все, не только Страж. Мэт и Перрин – с побледневшими лицами. Том – весь напряженный, будто готовый бежать или драться. Морейн. Лицо Айз Седай не выражало ничего, но глаза, казалось, просверлили его насквозь. В отчаянии Ранд попытался точно вспомнить, что он такого нагородил об Айз Седай и Друзьях Темного.
– Пора в путь, – сказала Морейн. Она повернулась к Алдиб, и Ранд поежился, будто его выпустили из капкана. Чему он был очень удивлен.
Через две ночи, сидя у неярко горящего костерка, Мэт слизнул с пальцев последние крошки сыра и сказал:
– Знаете, по-моему, мы от них отделались.
Лан растворился в ночи, в последний раз осматривая лес. Морейн и Эгвейн отошли в сторону для одной из своих бесед. Том со своей трубкой клевал носом, и юноши у костра оказались предоставлены самим себе.
Перрин, бесцельно вороша палкой чуть тлеющие угольки, ответил Мэту:
– Если мы от них отделались, то почему Лан все еще ездит на разведку?
Почти заснув, Ранд перекатился на бок, повернувшись спиной к костру.
– Они потеряли нас у Таренского Перевоза. – Мэт лежал на спине, закинув руки за голову, уставясь в лунное небо. – Даже если на самом деле гнались за нами.
– Ты думаешь, Драгкар преследовал нас потому, что мы ему понравились? – спросил Перрин.
– Я говорю, пора бросить беспокоиться о троллоках и прочем, – продолжал Мэт, словно Перрин ничего и не говорил, – и начать подумывать о том, чтобы посмотреть мир. Мы там, откуда приходят сказания. Как по-вашему, на что похож настоящий город?
– Мы и идем в Байрлон, – сонно сказал Ранд, но Мэт фыркнул.
– Байрлон – всяко очень хорошо, но мне доводилось видеть ту старую карту мастера ал’Вира. Если мы повернем на юг, когда достигнем Кэймлина, то дорога приведет прямо в Иллиан, а там и дальше.
– А что такого особенного в Иллиане? – зевая, спросил Перрин.
– Во-первых, – ответил Мэт, – в Иллиане нет на каждом шагу Айз Седай...
Пала тишина, и Ранд разом проснулся. Морейн вернулась раньше обычного. С ней была Эгвейн, но именно Айз Седай, стоящая на краю светового круга от пламени костра, приковала к себе всеобщее внимание. Мэт так и лежал на спине, открыв рот и уставясь на нее. В глазах Морейн, словно в темных полированных камнях, плясало пламя. У Ранда мелькнула в голове мысль: а как долго она там стоит?
– Парни просто... – начал Том, но Морейн заговорила, перекрывая его слова.
– Несколько дней передышки, и вы готовы все забыть. – Ее тихий ровный голос резко контрастировал с огнем в глазах. – День или два спокойствия, и вы уже забыли о Ночи Зимы.
– Мы не забыли, – сказал Перрин. – Просто...
По-прежнему не повышая голоса, Айз Седай обошлась с ним так же, как и с менестрелем.
– Вы все так считаете? Вы все просто сгораете от нетерпения, чтобы удрать в Иллиан и забыть о троллоках, о Полулюдях, о Драгкаре? – Она окинула всех троих взглядом – от холодного блеска глаз вкупе с обычным тоном ее голоса Ранд почувствовал себя очень неуютно, но Морейн не дала никому и рта раскрыть. – За вами троими гонится Темный, за одним или за всеми, и если я позволю вам удрать, куда взбредет в ваши головы, то он вас схватит. Чего бы ни добивался Темный, я буду противиться этому всеми силами, поэтому послушайте и запоминайте: это – правда. Я не позволю Темному заполучить вас, прежде я сама вас уничтожу.