Стук повторился. За дверью кто-то есть. Возможно, у передней двери темно, и посетитель направился к черному ходу, видя свет на кухне.

Неприятно, что кто-то шатается в темноте по участку. Не забыть включить сигнализацию перед тем, как ложиться. Эндрю вернулся к окну, выглянул, не разглядел никого. Над садом нависла сероватая пелена, хотя, безусловно, еще не полностью стемнело. В конце концов, и для визита не поздно.

– Секундочку! – крикнул он и пошел открывать. В дверь дунул холодный ветер. Глаза не сразу привыкли к сумраку после электрического света. К нему шагнула сформировавшаяся в полусвете фигура – стройная, женская, пряди волос щупальцами извиваются на ветру.

Сначала суеверный ужас объял Эндрю парализующей хваткой, а потом он выдохнул:

– Какого черта тебе здесь надо?

В доме Алана был темно, когда Мередит к нему подъехала. Впрочем, ничего другого она и не ожидала. Открыв дверь своим ключом, она наступила на груду почты, подхватила кипу, прошла по узкому коридору на кухню. Включила свет на пороге и застонала.

На шкафчике у раковины лежит забытый подгоревший ломоть хлеба. В разнообразных кружках засохшая заварка – чай и кофе. Мусорное ведро переполнено. На столе среди крошек развернут последний номер «Гарден» – журнала Королевского общества садоводов.

– Не желаю, – громко объявила Мередит, свалив почту рядом с журналом, – заниматься чьим-либо домашним хозяйством.

Заниматься своим она тоже не любит. Но, выпив чашку чаю, придется долго ждать. Невозможно сказать, когда Алан вернется домой. Возможно, занят новым делом. Такое случается регулярно, и она всякий раз проклинает полицию.

Если честно сказать, ее собственная работа до сих пор нередко заставляла менять планы. Мередит сняла с плеча сумку, повесила на спинку стула, включила электрический чайник и принялась наводить порядок.

Только закончила и принялась за чай, как услышала, что в замке повернулся ключ, по коридору протопали шаги. На кухню влетел Алан с непривычно растрепанными светлыми волосами и раскрасневшимся длинным узким лицом. Мередит подавила импульсивный смешок, ибо он умудряется сочетать в себе пылкость с застенчивостью на свой собственный уникальный лад. В ясных голубых глазах, как обычно, светится деликатная вопросительность, словно он ждет от других проявления такой же деликатности. Она с мысленной кривоватой усмешкой признала, что Алан никогда, даже в самых экстремальных ситуациях, не утрачивает своих естественных отличительных признаков. Сейчас смахивает на возбужденную афганскую борзую, поднявшую узкую морду, встряхивая блестящей шерстью, разворачиваясь на тонких лапах перед волнующим приключением.

– Отлично рассчитал время! – заметила Мередит, направляясь к нему, обнимая за шею.

Вид у него был довольный, однако слегка удивленный, потому что она к демонстрациям по натуре не склонна.

– Извини… – пропыхтел Алан, поспешно целуя ее. – Изо всех сил старался освободиться пораньше. Но как только положил трубку после разговора с тобой, повалило одно за другим…

– Ничего страшного. – В ней заговорила совесть. – Все равно время краденое. Я должна была уехать только завтра в середине дня. Улизнула пораньше. Как прошла неделя?

– Скучно. А твои курсы?

Она призадумалась.

– Как обычно. Группа в целом хорошая, хотя большинство соблазнилось свободной неделей без особых обязанностей.

– Ну, и ты отдыхала бы. – Он шагнул к стойке с винами.

– Мне пришлось потрудиться, готовиться… – Глядя, как он выбирает вино, вопросительно предъявляет бутылку, Мередит не стала заканчивать фразу. В конце концов, кого это интересует? Она свое дело сделала. – Отлично. Это годится. – Она закинула руки за голову, потянулась, как кошка. – Уик-энд начинается! Во всяком случае, я спокойно доехала, без всяких задержек. Завтра было бы хуже в пятничном трафике. Почти все слушатели, что сегодня уехали, ссылались как раз на дорожные пробки.