На полках стоят глиняные горшки с сухими крупами, позже разберусь какими. Но наверняка самыми простыми – пшеном или ячменем.

В углу стоит старое деревянное ведро, наполненное, вероятно, водой для приготовления пищи. Надо будет потом еще у девчонок узнать, где тут воду брать: колодец есть, или какой-нибудь магически-зачарованный водопровод.

А что? У племяшки в книге как раз так и было. Мало того, что зачарованный, так еще и с горячей водой! И унитаз даже был волшебный. Жаль, что тут этого наверняка мне не светит.

Я подкидываю пару дров в печь и с помощью магии развожу огонь. В любом случае надо будет что-то готовить: и сама непонятно когда последний раз ела, да и сдается мне (судя по сухарям, которые лежат на столе), девочка тоже за время болезни мамы особо не питалась нормально.

Пока я прикидываю примерно, что могу приготовить, в кухню входит Анна:

– Ох, госпожа, да что же это вы! – она всплескивает руками. – Да как же вы… Оставьте! Я сама все сделаю!

Она порывается забрать у меня нож, которым я собираюсь разрезать тыкву, но я не позволяю.

– Как ты себе представляешь? Что я тут буду делать? Сидеть на крыльце и читать книги? А вы будете меня кормить и обслуживать?

Анна как будто в первый раз об этом задумывается.

– Наверное, вы правы, – вздыхает она. – Вот он негодяй!

– Кто? – озадаченно спрашиваю я, не понимая, куда зашли ее внутренние рассуждения.

– Генерал! Если бы не он, вам бы не пришлось ходить по лесам и портить свои ручки! – она полна воинственного гнева. – Но, госпожа, как я вами восхищаюсь! Вы и через лес прошли, и от орков смогли отбиться, меня спасли, тетушке помогли! Никогда бы не подумала, что вы такая!

Откладываю нож, опираюсь руками на стол и устало смотрю на взъерошенную Анну.

– Ты тоже большая молодец, – говорю я. – Если бы не ты, я не смогла бы выбраться из особняка генерала, и кто знает, что бы меня ждало там. Но я тебя очень прошу: даже наедине давай на “ты” и без “госпожи”. Кстати, как там тетушка?

– Ей лучше, – чуть погрустнев, произносит Анна. – Заснула наконец-то. Мери еще сидит с ней, чтобы обтирать. Вы… То есть ты… Ты же не испугалась того, что сказала тетушка?

По спине пробегает холодок, когда я вспоминаю тот взгляд и эти странные слова…

– Вообще-то, у тетушки дар предсказаний, но он такой неустойчивый и так плохо изученный, что как и когда он сработает, никто не знает, – “успокаивает” меня Анна. – Ну и она уже очень давно ничего не предсказывала, так что можно даже не беспокоиться.

Угу. Думаю, что и попаданки тут вряд ли само собой разумеющееся. А раз в год и палка стреляет. Надо будет постараться дословно вспомнить и записать, чтобы потом подумать, что бы это могло значить.

– Ну и хорошо, хоть об этом не переживать, – пытаюсь сделать невозмутимый вид.

– А что еще?

– Ты не слышала или не придала значение, – вонзая в тыкву нож, говорю я. – Генерал завтра прибудет сюда.

– Ох! Бездна! – ругается Анна и тут же закрывает своими ручками рот. – Несет его нелегкая.

– Вот и я так думаю, – тыква с хрустом разделяется на две половинки, а нос щекочет приятный тыквенный аромат. – Бежать больше некуда, дальше только орки. А возвращаться тоже дело неблагодарное. Я даже предполагать не берусь, что он сделает, когда увидит меня тут.

Удаляю деревянной ложкой семена, складывая в отдельную миску: потом промою, высушу, и можно будет пожарить, чтобы полузгать семечки.

Анна стоит, кусает губы и теребит в руках уголок салфетки.

– У меня есть идея, – наконец, говорит она. – Только мы так еще не пробовали.