Мне нравится мистер Тернер, хотя ему все равно, нравится он мне или нет. Ему нужно мое уважение, и я отношусь к нему со всем уважением. Выполняю все его указания. Он – один из немногих людей, кто верит в мои способности. Думаю, в плане знаний и навыков мистер Тернер дал мне не меньше, чем мой отец.

Мистер Тернер сто лет ведет уроки труда, еще с тех пор, когда этот предмет по доброй воле никто не выбирал; меня тогда здесь и в помине не было. Теперь это один из лучших курсов в штате. На основе школьной мастерской он, можно сказать, создал коммерческое предприятие; его занятия – это мастер-класс по искусному ремеслу. На уроках по освоению навыков квалифицированного труда мы изготавливаем изделия, приносящие доход, на который приобретаются материалы и оборудование. Мы берем заказы, выполняем их, а деньги от реализованной продукции идут на оснащение мастерской.

В класс углубленки не возьмут, если не пройдешь подготовительный курс, да и то это не гарантия. Мистер Тернер берет только тех, кто оправдывает его ожидания в плане способностей и трудовой этики. Потому-то классы, в которых он учит уже настоящему мастерству, малочисленны. Без его одобрения в них не попасть, и это в школе, где все факультативы переполнены. Но ему это сходит с рук, потому что он классный препод.

Я подхожу к его столу, он спрашивает, как я провел лето. Из вежливости – хотя знает, что мог бы и не париться. Я посещаю его занятия с девятого класса. Ему известно про мое дерьмо, и меня он знает как облупленного. У меня два желания: мастерить и чтоб меня никто не трогал. И он дает мне мастерить и меня не трогает. Я коротко отвечаю на его вопрос, он кивает – все, приличия соблюдены.

– Театральное отделение хочет полки поставить в своей реквизитной. Сходи туда, сделай замеры, чертеж, составь список необходимых материалов. Здесь тебе сидеть необязательно. – Мистер Тернер берет стопку бумаги – очевидно, инструкции с правилами и порядком действий для учеников. На лице его – скука и покорность. Он тоже предпочел бы просто мастерить. Но не может допустить, чтобы кто-то из его учеников остался без пальца. – В конце занятия покажешь, что ты там надумал, и я дам тебе все необходимое. Полагаю, за недельку закончишь.

– Без проблем. – Я сдерживаю улыбку. На занятиях по труду я не выношу только вводный курс, а меня только что от него освободили. Я буду мастерить, пусть это просто полки. И мастерить я буду один.

Я черкнул свою подпись под инструкциями по технике безопасности и вернул их мистеру Тернеру. Потом схватил свои учебники и увидел, что в мастерскую вошли еще два ученика. На этом факультативе народу будет немного – человек десять-двенадцать, где-то так. Я знаю всех, кто входит, кроме одной – девчонки со школьного двора, той самой, что пялилась на меня. Она-то что здесь забыла? Не иначе как обязали – судя по тому, с каким лицом она рассматривает помещение – от потолка до станков. Взгляд чуть прищурен, в глазах – любопытство, но это все, что я успеваю заметить, потому что на сей раз она оборачивается и перехватывает мой взгляд.

Я часто наблюдаю за окружающими. Обычно проблем это не создает, потому что на меня никто не смотрит, а если кто-то вдруг пытается застать меня врасплох, я навострился быстро отворачиваться. Очень быстро. Но эта девчонка, черт бы ее побрал, оказалась шустрее. Я знаю, что она новенькая. А если не новенькая, значит, за лето сильно изменилась, причем не в лучшую сторону. Я ведь знаю почти всех в кампусе, а даже если б не знал, наверняка бы запомнил девчонку, которая ходит в школу, как восставшая из гроба шлюха. Ладно, бог с ней. Через десять секунд я вылетаю в дверь, а к моему возвращению урока труда в ее расписании уже наверняка не будет.