Паран подошёл ближе, вглядываясь в лицо всадника. Знакомое лицо – он нашёл то, что искал. Кавалерия. Всадник из армии Каладана Бруда, как ему казалось – хотя в этом я могу ошибаться. Так как же его звали?

Светло-карие глаза уставились на Парана, когда тот приблизился. Под тенью капюшона промелькнуло узнавание, затем удивление. Солдат выпрямился и отдал честь.

Паран покачал головой, но было уже слишком поздно. Четверо стражников тоже смотрели на него. Паран ответил невнятным жестом, после чего приблизился к всаднику.

– Солдат, – тихо спросил он, – ты меня знаешь? Будь добр, отвечай тихо.

Кивок.

– Капитан Ганос Паран. Я не забываю имена и лица, сэр, но мы слышали, что вы…

– Да, так оно и есть. Твоё имя?

– Хурлокель.

– Теперь вспомнил. Ты по случаю был хроникёром, верно?

Тот пожал плечами.

– Я записываю всякое, да, сэр. Что вы здесь делаете?

– Мне нужно поговорить с Дуджеком.

Хурлокель глянул на стражников и нахмурился.

– Пойдёмте, сэр. Не обращайте на них внимания, они новички, так что ещё не знают всех офицеров.

Ведя за собой лошадь, Хурлокель увёл Парана прочь, вниз по переходу, где они остановились.

– Хурлокель, – спросил Паран, – почему палатку Дуджека охраняют зелёные юнцы? Это бессмысленно. Что случилось, и почему вы разбили лагерь вне Г'данисбана?

– Да, сэр, нам пришлось нелегко. Видите ли, всё дело в чуме; целители легиона спасают нас от неё, но что она сделала с Семью Городами… боги, капитан, десятки тысяч тел. Может, даже сотни тысяч. В каждом городе. В каждой деревне. В лагерях – повсюду, сэр. С нами был Золотой морант, знаете, ну, вроде перебежчик. Так вот, в Г'данисбане есть храм. Главный храм Полиэль, именно оттуда идёт чумной ветер, и он всё сильнее.

Хурлокель прервался, чтобы стереть дождевую воду с глаз.

– И Дуджек решил ударить в самое сердце, верно?

– Так точно, сэр.

– Продолжай, Хурлокель.

– Мы прибыли месяц тому, и Первый Кулак собрал отряды из ветеранов вместе с Золотым морантом. Они должны были ударить по проклятому храму. Ну, они ожидали, по меньшей мере, Высшую жрицу или что-то вроде того и были готовы к этому. Чего никто не ждал, так это лично Серой Богини.

Глаза Парана расширились:

– Кто-то выбрался?

– Почти все они, сэр, не считая Золотого моранта. Но… они все больны, сэр. Чума добралась до них всех, и они до сих пор живы лишь благодаря целителям… только целители уже проигрывают бой. Такие дела. Мы застряли, и ни у кого не хватает пороху принять командование и что-то решить. – Хурлокель замешкался, затем прибавил: – Разве только вы сами здесь за этим, капитан. Очень надеюсь на это.

Паран отвернулся:

– Официально я мёртв, солдат. Дуджек вышвырнул нас из армии, меня и немногих других…

– «Мостожогов».

– Да.

– Что ж, сэр, если кто и заслужил отдохнуть на солнышке…

Паран поморщился:

– Да уж, я уверен, что солнце где-то там есть. Так или иначе, вряд ли я могу командовать. Я всего лишь капитан…

– С абсолютным старшинством, сэр. Дуджек взял офицеров с собой – они же были ветеранами. Так что у нас здесь в лагере около десяти тысяч солдат, а за старшего – капитан Речушка, она же «Фаларская Принцесса», представьте себе.

– Рыжеволосая?

– Как огонь, да, хорошенькая…

– С разбитой челюстью. Мы встречались.

– Разбитой челюстью?

– Это была неприятная встреча. – Паран некоторое время колебался, затем выругался и кивнул. – Ладно, я сохраню чин капитана… со старшинством. Но мне нужно новое имя…

– Капитан Добряк, сэр.

– Добряк?

– Старые солдаты пугают им новобранцев, как бабушки пугают детишек чудищами. Никто здесь его в лицо не знает. По крайней мере, из тех, кто не болен и в своём уме.