Послушник ещё раз поклонился, а Плиний направился в обратную сторону.

– Можешь называть меня Алипий или просто послушник, священного сана я пока не имею. Что бы ты хотел посмотреть, Михар? – обратился ко мне послушник, как только Плиний ушёл.

– А у вас что, есть священные саны? – удивился я.

– Конечно. Храмом руководит аббат Флавий, тебя привёл пастырь, он походный жрец, служит нашим вездесущим богам в легионах. У пастыря даже свои послушники есть.

– А ты чей послушник, Алипий? – спросил я, так как удивился, что саны совпадают с католическими.

– Мной может распорядится любой викарий или капеллан, а также все, кто выше саном. Послушник самое низшее звено в храмах, – ответил Алипий.

– Ладно, веди меня, Алипий, только сам выбери с чего начнём, – предложил я послушнику, так как мне было всё равно, что он мне покажет.

Алипий повёл меня к стене, где имелась небольшая калитка. Здесь был проход сквозь стену. Пока прошли по небольшому тоннелю в стене, нам встретились ещё две калитки. Через минуту мы оказались на площадке, размером с футбольное поле. Здесь ровными рядами росли фруктовые деревья, яблони, абрикосы и персики. Подошли к краю площадки, я глянул вниз. Высота приличная, скала отвесная, проход один, только тот, которым мы воспользовались.

– Интересное место выбрали для сада. А как же полив водой, таскаете из храма? – спросил я, не понимая, почему именно здесь решили развести фруктовый сад.

– Видишь труба глиняная, а оттуда вода течёт? – послушник показал рукой в угол площадки.

Я не обратил внимания на то место, где действительно из керамической трубы в палец толщиной бежала вода, скапливалась в углублении, а потом по отводу утекала к обрыву.

– Вода родниковая, мы для храма здесь воду набираем, по необходимости поливаем деревья. Место хорошее для фруктов, здесь по утрам всегда солнечно, гора от ветра закрывает, – так объяснил мне Алипий причину того, зачем здесь расположили фруктовые деревья. Я кивнул головой, и мы вернулись на территорию храма. Между делом, я начал расспрашивать послушника о служении храму.

– Алипий, ты сам-то доволен, что попал служить в храм?

– Конечно. Кем бы я был? Простым крестьянином, пусть даже свободным гражданином. А здесь я могу изучать науки, языки разных народов. Когда дослужусь до определённого сана, меня будут учить государственному управлению, – со счастливым лицом, будто выиграл самую главную лотерею в своей жизни, рассказывал Алипий.

– И сколько языков ты знаешь?

– Греческий мой родной язык, римский должны знать все, кто живёт в империи. Ещё знаю славянский и болгарский. Обязательно буду учить персидский. Сейчас изучаю арабский язык. Мало ли куда меня могут направить служить империи и богам, всё может случится. Храмовые жрецы разбираются во многих науках, даже у городского главы всегда есть рядом капеллан, который вовремя даст нужный совет, – расхваливал службу храму мой храмовый гид.

Ну да, ну да. Было бы удивительно, если бы он хаял жрецов. Такое впечатление, что жрецы держат тотальный контроль во всех направлениях, в империи.

– Сколько лет ты, Алипий, служишь в послушниках?

– Я попал в храм в шестнадцать лет, прошло четыре года. Через год меня будут экзаменовать. Если экзамен сдам, то дадут сан викария, – гордо ответил послушник.

Ни хрена себе. Четыре года бегать на побегушках у послушников, чуток старше тебя? Нет, ребята, такого счастья мне не надо.

– О монахах что скажешь, об их службе? – решил я сменить тему, а то Алипий совсем заговорит мне мой мозг и завешает «лапшой» уши.