– Ты еще не вошел, – возразил Чэнс. – Это только вестибюль. За этой дверью приемная. Вот там будут настоящие сторожевые псы.

– Ладно, если они покажут зубы, я брошу им кость. Какая из них тебе меньше всего дорога?

Они миновали промежуточную дверь и оказались в маленькой голой прихожей. Между ними и следующей дверью стояли трое крупных мускулистых мужчин. Каждый держал в руках тяжелую секиру. Вид у них был невозмутимый и очень профессиональный. А у секир был такой вид, будто они часто бывали в деле. Чэнс посмотрел на Оуэна.

– Интересная тактическая задача. Пространства для маневра нет, и пытаться заговорить с ними абсолютно бесполезно. Дисраптером ты можешь убрать одного, но остальные два на тебя навалятся раньше, чем ты обнажишь меч. И против секиры меч не сработает. Я же, разумеется, бессилен тебе помочь. Вынужден сохранять позицию полной беспристрастности. Сам понимаешь.

– Безусловно. Обычно, встретив трех подобных неандертальцев, я тоже бываю дьявольски беспристрастен. Но, к несчастью для них, я несколько тороплюсь, не говоря уж о по-настоящему плохом настроении, которое мне надо на ком-то сорвать. Смотри и учись.

Он шагнул вперед с пустыми руками, и три охранника подались ему навстречу, занеся секиры. Все произошло за несколько секунд. Ударом кулака Оуэн сбил с ног первого, повернулся на одной ноге, а другой ударил в пах второго. И пока третий охранник все еще замахивался секирой, Оуэн шагнул вперед, забрал перед его рубашки в обе горсти и ударил противника головой в лицо. У Чэнса отвисла челюсть. Оуэн стоял, даже не запыхавшись, оглядываясь вокруг со спокойным удовлетворением. Три охранника валялись на полу, испуская стоны, и вид у них был очень неважный.

– Ты прав, – сказал Чэнс. – Ты был бы чертовски замечательным дипломатом. Вряд ли кто-нибудь посмел бы с тобой не согласиться. Никогда не видел, чтобы человек так быстро двигался. Что ты такое, черт побери?

– Я – Охотник за Смертью, и ты этого не забывай.

Оуэн подошел к дальней двери и погремел ручкой.

Дверь оказалась запертой. Он громко постучал и ударил плечом в дверь. Она влетела внутрь, повиснув на одной петле. Оуэн аккуратно поставил ее на место и улыбнулся шестерым сидевшим за длинным столом людям.

– Тук-тук, – жизнерадостно сказал он. – Я – Оуэн Охотник за Смертью, а вы все крупно влипли. Есть вопросы?

– Входите, лорд Охотник за Смертью, – сказал человек, сидевший во главе стола. – Мы вас ждали.

– Ага, – заметил Оуэн. – Спорить могу, что ждали. – Он оглянулся на Чэнса. – Найди себе стул, сядь и сиди спокойно. Я не хочу, чтобы меня отвлекали.

– Подходит, – отозвался Чэнс. – Я бы не хотел пропустить этот спектакль за все блага мира. Но ты теперь сам по себе, Охотник за Смертью.

Шесть человек смотрели, как Чэнс подтянул к себе стул и сел в дальнем углу, откуда он мог все видеть, но находиться вдали от линии огня. Оуэн подошел и встал в конце длинного стола, и все глаза снова метнулись к нему, а он, выжидая, переводил взгляд с одного нахмуренного лица на другое. Никого из них он не узнал, но он умел распознавать людей влиятельных и облеченных властью, когда их видел. Не только по отличному покрою одежды или избыточному весу, но по манере поведения. По незыблемой самоуверенности. Его появлением они были раздражены, но не обеспокоены. Они его не боялись. Они так долго пользовались богатством и безопасностью, что утратили привычку бояться кого бы то ни было. Оуэн слегка улыбнулся. Сейчас он это изменит.

И если они слегка напомнили ему себя самого, такого, каким он был до того, как пришлось проснуться от грубой встряски, так им же хуже.