— Да-а-а… Эта стерва еще та ворчунья! — беззлобно усмехнулся Артем.

— Спасибо… за то, что вернул мне чувство уверенности, что показал — мы ещё можем соперничать! Что мы можем вернуть свои прежнее имя Фениксов!.. Ты знаешь мою историю, когда я сколдовала два обнуляющих заклинания, напустив на себя болезнь обнуления манны под названием «Гиван».

— Да, помню… В этот день, ты потеряла весь свой дом, кроме Жанны….

— В этот день я потеряла всё… Я хотела умереть, просила Жанну чтобы она убила меня как воина — на дуэли. Первые недуги от болезни съедали меня изнутри и продолжают съедать, но вначале было тяжело. Каждый день врачи боролись за мою жизнь, а Жанна с откликнувшимися на помощь путешественниками по подземелью искали нужные травы и давали столько золота, что врачи просили… Так мы загнали себя в долговую яму, потеряли все деньги семьи и даже свой замок… Я не понимала, зачем мне вообще бороться, когда от моей жизни одни проблемы. Жанна была не виновата, она с лёгкостью могла уйти в другую семью и забыть меня. И это было бы правильно… Каждую ночь она страдала вместе со мной. Возвращалась из подземелья с ранениями, и всё равно каждую ночь я видела её на коленях у моей постели, она сжимала мою руку так кепко… нуждалась во мне не меньше, чем я в ней. Всё ради десяти лет, что осталось от моей жизни… ради жалких десяти лет… Так я думала в начале. Ведь к своему величаю мы шли столетия… Ты, наверное, не знаешь, но раньше, восемь лет назад, Фениксы были девятой семьей в Бенезете…

— Воу, — застыл Артем, услышав очень даже немаленькую цифру и попытался прийти в себя от мелкого шока, но в друг уловил одну нить. — Восемь лет назад семья обвалилась… а тебе тогда нарекли врачи, что тебе осталось жить десять лет?! Это значит…

— Примерно два года, — прошептала Мишель, договаривая за Артёмом.

На душе Артема словно всё резко стемнело, стало холодно, жестоко холодно… как леденящий ветерок ночи вокруг него. В голову не лезло ни слова, ни какого-либо разумного предложения, утешения. Ничего. Ведь Артем понимал, прекрасно понимал, что значит бороться за свою жизнь. Но в отличая от Мишель, у парня не было на груди таймера, что секунду за секундой отсчитывать его конец.
Черное небо как-то в мгновение ока озарилось мириадами ярчайших и не очень звёзд, что зажглись с небывалой чарующей красотой, наконец позволяя хоть отчасти видеть друг друга в этой кромешной слепящей тьме.
На глазах Мишель, отражая прекрасный звёздный свет, застыли слёзы, а взор её был устремлен на к небу.

— Я хочу лишь одно… снова почувствовать те моменты, когда на нашу семью смотрели с гордостью, с уважением, когда на нас ровнялись. Эти взгляды, что уже померкли у меня в воспоминаниях, я хочу оживить… Хотя бы на секунду… на жалкую секунду! — Мишель протянута руку к звездам, будто желая зачерпнуть из них свою маленьку. мечту. — Я хочу уйти из этого мира, — у девушки капля за каплей медленно пошли слезы, а она начал сопеть. — Так же, как и пришла. Зная, что моя семья продолжит существовать и что не на мне всё оборвётся! Я так этого боюсь… Я не хочу умирать, зная, что моя семья умрет со мной же… По законом Бенезета, если у семьи нет наследника и она занимает ниже тридцатого места среди всех семей, она тут же теряет статуса семьи и исчезает в истории Бенезета… Как же я этого боюсь…

Артем, грустно и слабо улыбнувшись, протянул руку к небу. Зажмурившись, он проделал такой же жест, что до него явила Мишель, словно всей своей сутью желая достать звезду. ту самую, единственную, скрывающую в себе желание главы Фениксов. Его чувства были искренними, настоящими… Так редко, но сейчас именно так и было, словно он забыл про свои собственные проблемы, коих и не было вовсе — они исчезли на эти чувственные мгновения.